– Жаль терять время, – сказала она, поднимаякрасивые брови. – Лютик прав. Пора отказаться от ложного красноречия иэффектной, но пустой болтовни. Стоящая перед нами проблема проста и банальна.

– О да, – усмехнулся Дийкстра. – Банальна.Опасный нильфгаардский агент, который уже мог бы банально сидеть в моейнаилучшей третогорской тюрьме, банально сбежал, банально предупрежденный испугнутый банальной дурью господ Лютика и Геральта. Мне доводилось видетьлюдей, отправляющихся на эшафот за значительно меньшие банальности. Почему тыне уведомил о подготовленной вами засаде, Лютик? Разве я не приказалинформировать меня о всех намерениях ведьмака?

– Я ничего не знал о планах Геральта, – убежденносолгал Лютик. – Я же тебе говорил, что он отправился в Темерию и Содден напоиски Риенса. Я также сообщил тебе, когда он вернулся. Я был уверен, что онсмирился с проигрышем. Риенс буквально растворился в воздухе, ведьмак не нашелни малейших его следов, об этом, если помнишь, я тебе тоже говорил…

– Врал, – холодно сказал шпион. – Ведьмакнашел следы Риенса. В виде трупов. И тогда решил изменить тактику. Вместо тогочтобы гоняться за Риенсом – подождать, пока тот найдет его сам. Нанялся набарки Компании Малатиуса и Грока в качестве сопровождающего. Сделал так, зная,что Компания широко объявит об этом, Риенс узнает и что-нибудь предпримет. Игосподин Риенс предпринял. Странный, неуловимый господин Риенс. Наглый,самоуверенный господин Риенс, которому не хочется даже пользоваться фальшивымиименами или переиначивать свое. Господин Риенс, от которого за версту несетдымом из нильфгаардского камина и смердит чародеем-ренегатом. Правда, Филиппа?

Чародейка не сказала ни «да», ни «нет». Она молчала,изучающе и проницательно глядя на Лютика. Поэт опустил глаза, неувереннокашлянул. Он не любил таких взглядов.

Привлекательных женщин, в том числе и чародеек, Лютик делилна чрезвычайно приятных, просто приятных, неприятных и очень неприятных.Чрезвычайно приятные на предложение отправиться в постель отвечали радостнымсогласием, просто приятные – веселым смехом. Реакцию неприятных предсказатьбыло затруднительно. К очень неприятным трубадур относил тех, в отношениикоторых уже одна мысль о соответствующем предложении вызывала дрожь и слабостьв коленках.

Филиппа Эйльхарт, хоть и весьма привлекательная, была оченьнеприятной.

Кроме того, Филиппа Эйльхарт была важной персоной в СоветеЧародеев и пользовалась полным доверием в качестве придворной магички короляВизимира. Магичкой она была очень способной. Молва гласила, что она была однойиз немногих, владеющих искусством полиморфизма. Выглядела она лет на тридцать.В действительности же ей было никак не меньше трехсот.

Дийкстра, сплетя пальцы пухлых рук на животе, крутилмельницу большими пальцами. Филиппа по-прежнему молчала. Ори Ройвен кашлял,хлюпал носом, беспрерывно поправлял просторную тогу. Тога походила напрофессорскую покроем, но выглядела так, словно Ори получил ее не от Сената, аоткопал на свалке.

– Однако твой ведьмак, – вдруг буркнулсупершпион, – недооценил господина Риенса. Засаду-то он устроил, но приэтом показал полнейшее отсутствие ума, предположив, будто Риенс заявится к немулично. Риенс, как полагал ведьмак, должен был чувствовать себя в безопасности.Не мог унюхать подвоха, обнаружить подкарауливающих его людей господинаДийкстры. Потому что, видите ли, маэстро Лютик по приказу ведьмака не пикнулгосподину Дийкстре о расставленной ловушке. А ведь, выполняя распоряжение,маэстро Лютик обязан был это сделать. Маэстро Лютик имел на сей счет вполнечеткие и однозначные приказы, которые он, понимаете ли, почел за благопропустить мимо ушей.

– Я не твой подчиненный, – надулся поэт. – Ине обязан выполнять твои распоряжения и приказы. Время от времени я помогаютебе, но делаю это по собственной воле, из патриотических побуждений, чтобы небездействовать, видя приближающиеся изменения…

– Ты шпионишь на всех, кто тебе платит, – холоднопрервал Дийкстра. – Доносишь всем, у кого ты на крючке. А у меня на тебянесколько недурных крючочков, Лютик. Так что не дерзи.

– Я шантажа не боюсь!

– А может, поспорим?

– Господа. – Филиппа Эйльхарт подняла руку. –Будьте серьезнее, прошу вас. Не отклоняйтесь от темы.

– Верно. – Шпион раскинулся в кресле. –Послушай, поэт. Что с возу упало, то пропало. Риенса предупредили, и второй разон будет осторожнее. Но я не могу допустить, чтобы подобное повторилось.Поэтому хочу встретиться с ведьмаком. Приведи его ко мне. Перестань блуждать погороду и не пытайся обмануть моих агентов. Иди прямо к Геральту и приведи егосюда, на Кафедру. Мне необходимо с ним поговорить. Лично и без свидетелей. Безшума и огласки, которые, несомненно, возникнут, если я захочу ведьмакаарестовать. Приведи его ко мне, Лютик. Это все, что от тебя сейчас требуется.

– Геральт выехал, – спокойно соврал бард.

Дийкстра взглянул на чародейку. Лютик напрягся в ожиданиизондирующего импульса, но ничего не почувствовал. Филиппа смотрела на него,прищурив глаза, однако не похоже было, чтобы она пыталась чарами проверить егоискренность.

– Дождусь его возвращения, – вздохнул Дийкстра,прикинувшись, будто верит. – У меня к нему серьезное дело, придетсякое-что изменить в моих планах и подождать. Как только ведьмак вернется,приведи. Чем скорее, тем лучше. Лучше для многих.

– Возможны осложнения, – поморщился Лютик. –Трудно будет убедить Геральта прийти сюда. Он, понимаешь ли, испытываетнеобъяснимую антипатию к шпионам. Хотя, кажется, понимает, что ваша работа нехуже других, и все-таки брезгует теми, кто ею занимается. Патриотическиепобуждения, говорит он, штука хорошая, но в шпионы обычно идут конченые подлецыи последние…

– Хватит, хватит. – Дийкстра небрежно махнулрукой. – Попрошу без словесных красот. Надоело. Они, понимаешь ли,довольно грубоваты.

– Я тоже так считаю, – фыркнул трубадур. – Новедьмак – простодушный и прямолинейный в суждениях добряк. Куда ему до нас,светских львов. Он просто терпеть не может шпионов и, я знаю, не захочет стобой разговаривать, а уж о том, чтобы помогать секретным службам, и речи быть неможет. Да и крючочка на него у тебя нет.

– Ошибаешься, – сказал шпион. – Есть. И неодин. Для начала вполне достаточно заварушки на барке под Грабовой Бухтой.Знаешь, кто поднялся на борт? Вовсе не люди Риенса.