– Тоже мне, удивил, – спокойно сказал поэт. –Уверен, это были несколько бездельников, каких полно в темерской страже. Риенсвыспрашивал о ведьмаке, за сведения о нем, кажется, обещал кругленькую сумму.Любому понятно, что ведьмак ему очень даже нужен. Вот несколько пройдох ипопытались сцапать Геральта, запереть, а потом продать Риенсу, диктуя своиусловия и выторговав сколько удастся. Потому что за голую информацию о нем ониполучили бы мало, а то и вовсе ничего.

– Хвалю за сообразительность. Ясное дело, ведьмака, нетебя. Ты бы не додумался. Но все гораздо сложнее, чем кажется. Дело в том, чтомоих коллег, людей из секретной службы короля Фольтеста, тоже, оказывается,интересует господин Риенс. Они разгадали план пройдох, как ты их назвал. Этоони вошли на барку, они намеревались сцапать ведьмака. Возможно, в качествеприманки для Риенса, а может, с другой целью. Ведьмак под Грабовой Бухтойуделал темерских агентов, Лютик. Их шеф очень, очень зол. Так, говоришь,Геральт выехал? Надеюсь, не в Темерию? Оттуда он может не вернуться.

– Это и есть твой крючочек?

– А как же! Именно. Я могу замять дело с темерцами. Ноне даром. Куда выехал Геральт, Лютик?

– В Новиград. – Глазом не сморгнув солгалтрубадур. – Риенса искать.

– Ошибка, ошибка, – усмехнулся шпион, делая вид,будто не заметил лжи. – Понимаешь, жаль все-таки, что он не поборолнеприязни к шпионам и не связался со мной. Я бы ему помог сэкономить время исилы. В Новиграде Риенса нет. Зато темерских агентов там пруд пруди. Вероятнеевсего, ожидают ведьмака. Они уже уразумели то, о чем я знаю давно. А именно,что если ведьмака Геральта из Ривии спросить определенным образом, он ответитна множество вопросов. Вопросов, которые начинают задавать себе секретныеслужбы всех Четырех Королевств. Уговор прост: ведьмак приходит сюда, наКафедру, и отвечает на эти вопросы мне. Вот и все. Я угомоню темерцев иобеспечу Геральту безопасность.

– Что за вопросы? Может, я смогу на них ответить?

– Не смеши, Лютик.

– И все же, – вдруг проговорила ФилиппаЭйльхарт, – возможно, мог бы. Может, он помог бы нам сэкономить время? Незабывай, Дийкстра, наш поэт увяз в этой афере по уши, и он здесь, у нас, аведьмака-то еще нет. Где ребенок, с которым Геральта видели в Каэдвене? Девочкас серыми волосами и зелеными глазами? Та, о которой Риенс выпытывал тебя тогда,в Темерии, когда прихватил в борделе? А, Лютик? Что тебе известно о девочке?Где ведьмак ее спрятал? Куда поехала Йеннифэр, получив письмо Геральта? Гдескрывается Трисс Меригольд и какие у нее причины скрываться?

Дийкстра не пошевелился, но по тому, как он взглянул начародейку, Лютик понял, что шпион удивлен. Вопросы были заданы явнопреждевременно. И не тому, кому следовало. Это казалось опрометчивым инеосторожным, однако Филиппу Эйльхарт можно было заподозрить в чем угодно,только не в опрометчивости и неосторожности.

– Сожалею, – ответил Лютик, – но ни на одиниз твоих вопросов у меня ответов нет. Я помог бы, если б сумел. Но не сумею.

– Лютик, – процедила Филиппа, глядя ему вглаза, – если ты знаешь, где находится девочка, скажи. Ручаюсь, мы сДийкстрой заботимся исключительно о ее безопасности. О безопасности, которой…угрожает… опасность.

– Не сомневаюсь, – солгал поэт, – что именноэто вас волнует. Но я действительно не знаю, в чем дело. В жизни не видел ребенка,который вас так интересует. А Геральт…

– Геральт, – прервал Дийкстра, – не подпустилтебя к тайне, не пикнул ни словечка, хоть, не сомневаюсь, ты закидал еговопросами. Интересно почему, как ты думаешь, Лютик? Неужто твой простодушный ибрезгающий шпионами добряк почуял, что ты есть такое в действительности? Оставьего в покое, Филиппа, не трать даром времени. Он ничего не знает, не дайобмануть себя его умничаньем и многозначительными ухмылками. Он может нампомочь исключительно в одном – когда ведьмак вынырнет из укрытия, он свяжется сним, больше ни с кем. Представь себе, Геральт считает его другом.

– Именно, – медленно поднял голову Лютик. –Он считает меня другом. И представь себе, Дийкстра, не без оснований. Приминаконец это к сведению и сделай выводы. Сделал? Ну вот. Теперь можешь начинатьшантажировать.

– Ну, ну, – усмехнулся шпион. – Да у тебяпрямо-таки аллергия на дела. Не обижайся, поэт. Я шутил. Шантаж? Между нами,друзьями? И речи быть не может. А твоему ведьмаку, поверь, я зла не желаю и мешатьне думаю. Кто знает, может, даже договорюсь с ним к общей выгоде. Но чтобытакое случилось, мне надо с ним встретиться. Когда он появится, приведи его комне. Крепко тебя прошу, Лютик. Очень. Ты понял, насколько крепко?

– Понял, как крепко, – фыркнул трубадур.

– Хотелось бы верить, что это правда. Ну а теперь иди.Ори, проводи трубадура к выходу.

– Бывай. – Лютик встал. – Желаю успеха втруде и личной жизни. Мое почтение, Филиппа. Ах да, Дийкстра! Агенты, которыеза мной ползают. Отзови их, пожалуйста.

– Само собой, – солгал шпион. – Отзову.Неужели ты мне не веришь?

– Верю, – солгал поэт. – Я тебе верю.

Лютик задержался на территории Академии до вечера. Все времявнимательно осматривался, но шпиков не заметил. И именно это беспокоило егоособенно.

На Кафедре Труверства он прослушал лекцию о классическойпоэзии. Затем сладко выспался на семинаре по поэзии современной. Разбудил егознакомый бакалавр, и они отправились на Кафедру Философии, чтобы принятьучастие в затянувшемся, но бурном диспуте на тему «Сущность и происхождениежизни». Еще не успело стемнеть, как половина дискутантов была пьяна в стельку,а остальные рвались в рукопашную, пытаясь перекричать друг друга и создаваяневообразимый шум и гам. Все это было поэту на руку.

Он незаметно выбрался на чердак, вылез через чердачноеоконце, спустился по водосточной трубе на крышу библиотеки, перескочил, чуть несломав ног, на крышу прозекторской. Оттуда добрался до забора, прилегающего кстене сада. За густыми зарослями крыжовника отыскал дыру, которую расширил сам,будучи студентом. Дальше раскинулся городок Оксенфурт.