– Все правильно, Роуан. Теперь ты, кажется, началадумать. Вспомни свои мысли и ощущения, возникшие после того, как ты впервыепрочла книги по неврологии и переступила порог лаборатории. Ты разглядела весьспектр возможностей и смогла осознать, что человек еще только начал постигатьперспективы сегодняшней науки, еще только приблизился к пониманию, что спомощью трансплантатов – частиц живой ткани, путем экспериментов в пробирке сгенами и клетками можно создавать новые существа. Твой ум был молод, фантазия –безгранична. Врач с воображением поэта, ты могла дать фору любому мужчине. Ноты отвернулась от своих предвидений, Роуан. Отвергла возможность создавать влаборатории Лемле новые особи из органов живых существ. Из страха передсобственной чудесной силой ты пряталась за хирургическим микроскопом ипользовалась микрохирургическими инструментами из стали. Ты рассекала ткани,вместо того чтобы создавать их. Даже сейчас, Роуан, тобой руководит все тот жестрах, и ты намерена строить больницы, где будут лечить людей, тогда как моглабы создавать новых.

Роуан слушала его молча, не в силах даже пошевелиться. Досих пор никому не удавалось проникнуть в ее самые сокровенные мысли, а Лэшер нетолько прочел, но и сумел сформулировать их на удивление точно и ясно. Онавпервые осознала всю дерзость собственных амбиций и почувствовала себябезнравственным ребенком, тайком размышляющим перед сном о тканях мозга исинтетических особях, пока взрослые не выключили свет.

– Неужели в тебе нет хоть капли милосердия, чтобыпонять, почему я так поступила, Лэшер?

– Я вижу далеко, Роуан. Я вижу великие страдания в этоммире. Я вижу путь случайностей и ошибок и то, к чему он привел. Я не ослеплениллюзиями. Повсюду я слышу крики боли. И знаю, что такое одиночество. Знаю, чтотакое страсть.

– Но чем ты готов пожертвовать, когда обретешь плоть икровь? Какова твоя цена?

– Я не уклоняюсь от расплаты. Страдания человека,обладающего плотью и кровью, не могут быть сильнее тех, что я вынес запрошедшие три века. Ты бы согласилась стать такой, как я, Роуан? Согласилась быпарить в безвременье, в полной изоляции от живого мира, прислушиваясь кдоносящимся из него голосам, и жаждать при этом любви и понимания?

Роуан не смогла ответить.

– Я жду целую вечность, чтобы обрести живую плоть.Мечтаю об этом с незапамятных времен. И вот наконец наступил момент, когдахрупкое сознание человека достигло того состояния, которое позволит сломатьбарьер. И тогда я обрету плоть и стану совершенством.

На какое-то время в зале воцарилась тишина. Молчаниепрервала Роуан.

– Теперь я понимаю, почему Эрон боится тебя, –сказала она.

– Эрон ничтожен. Таламаска ничтожна. Они пустое место!

Голос стал тонким от гнева. Воздух в комнате всколыхнулся,словно вода в сосуде, готовая вот-вот закипеть. Люстры закачались, носовершенно бесшумно, как будто поток воздуха поглощал и уносил все посторонниезвуки.

– Агенты Таламаски обладают знаниями, – вновьпослышался голос Лэшера, – и силой, способной открывать порталы, ноотказываются делать это для нас. Они наши враги. Они готовы оставить судьбумира в руках страждущих и слепых. И они лгут. Все. Без исключения. Они пишутисторию Мэйфейрских ведьм, потому что на самом деле это история Лэшера. А вборьбе с Лэшером и состоит их основная цель. Они обманывают тебя своимвниманием к ведьмам, ибо на кожаных переплетах их бесценных досье должно бытькрупно выведено: «Лэшер». Все досье закодировано. Это история растущегомогущества Лэшера Неужели ты до сих пор не поняла?

– Не трогай Эрона.

– Ты неразумно растрачиваешь свою любовь, Роуан.

– Тебе не нравится все то доброе, что есть во мне, нетак ли? Тебе подавай зло.

– Что такое зло, Роуан? Разве твое любопытство – зло?Что плохого, если ты станешь изучать меня, как изучала мозг человека? Чтоплохого, если благодаря моим клеткам ты обретешь необходимые знания, которыепозволят продвинуть вперед великое дело медицины? Я не враг этому миру, Роуан.Я лишь хочу войти в него, стать его частью!

– В твоих словах звучит гнев.

– Мне больно. Я люблю тебя, Роуан.

– Желание не равносильно любви, Лэшер. Использовать незначит любить.

– Нет, не говори так. Ты причиняешь мне боль, ранишьдушу.

– Если ты убьешь Эрона, я никогда не стану для тебяпорталом.

– И такой пустяк может повлечь за собой столь серьезныепоследствия?

– Лэшер, помни: убьешь его – и я ни за что не стану длятебя порталом.

– Роуан, я в твоем подчинении. Будь иначе, он бы давноуже умер.

– То же самое относится к Майклу.

– Слушаюсь, Роуан.

– Почему ты сказал Майклу, что ему не остановить меня?

– Я надеялся на это, и мне хотелось напугать его. Оноколдован Эроном.

– Лэшер, каким образом мне предначертано помочь тебеприйти в наш мир?

– Я узнаю об этом от тебя, Роуан. А ты уже знаешь. ИЭрон знает.

– Лэшер, мы не ведаем, что такое жизнь. Несмотря навсе, что известно современной науке, несмотря на все данные ею определения, мыне представляем, что такое жизнь или как она началась. Тот миг, когда онародилась из инертной материи, по-прежнему остается для нас непостижимой тайной.

– Но я и так живой, Роуан.

– Но каким образом я наделю тебя плотью? Ты ведь ужепроникал в тела живых и мертвых. Однако удержаться в них не смог.

– Это вполне осуществимо, Роуан. – Его голос сталеле слышен, как шепот. – С помощью моей и твоей силы и благодаря моей вере– ведь чтобы войти в контакт, мне придется полностью тебе подчиниться. Нотолько в твоей власти обеспечить наше полное слияние.

Она прищурилась, пытаясь разглядеть в темноте хоть какое-тоочертание или узор.

– Я люблю тебя, Роуан. Ты устала. Позволь мне успокоитьтебя. Позволь дотронуться до тебя. – Голос Лэшера окреп и стал болееглубоким.

– Я хочу… Я хочу жить счастливо с Майклом и нашимребенком.

В воздухе всколыхнулось что-то невидимое, и словно вдругповисло напряжение. Ей показалось, что стало теплее.

– Мое терпение безгранично. Я вижу далеко. И могуподождать. Теперь, после нашей беседы, после нашей встречи, ты постепеннопотеряешь интерес ко всем остальным.

– Не будь таким уверенным, Лэшер. Я сильнее других. Изнаю гораздо больше.

– Согласен, Роуан.