Пропасть оказалась шире, я с ужасом увидел, что падаю, тамгрохочет, лязгает, с бешеной скоростью мелькает земля, а по железным рельсамкатятся массивные стальные колеса. Тело мое сорвалось вниз, но руки зацепилисьза крышу следующего вагона. Я застонал, заплакал, кое-как взволок себя наверх,распластался. А далекая фигурка минотавра все уменьшается, прыгает с вагона навагон все легче, приловчился, гад…

– Ну, – сказал я сорванным голосом, – я тебя достану… ятебя достану… Если надо, то надо.

Разбежался, еще сильнее хромая, оттолкнулся изо всех сил, невзирая на слепящую боль в колене, прыгнул… Меня перенесло навстречу ветру, ихотя я старался прыгнуть с запасом, но то ли встречный ветер, то ли вращениеЗемли, но мои подошвы опустились на самый краешек крыши. Пятки повисли надпропастью, я даже помахал руками, удерживая равновесие. Спина затрещала, стаким усилием я заставил себя качнуться вперед, сделал пару шагов, лишь послеэтого остановился на ослабевших ногах, опустился на колени, дыхание вырываетсяс хрипами, в голове стучат молотки.

Минотавр за это время успел покрыть расстояние в четыревагона. Я поднялся, начал разбег для следующего прыжка. Далеко-далеко показалисьрешетчатые фермы железнодорожного моста, по нему как раз тащится длинныйтоварный состав. Наш состав нырнул в небольшой тоннель, проходя снизу, инстинктзаставил меня насторожиться, но я все же разбежался и прыгнул, от страха сумелсобраться так, что перелетел на ту сторону с запасом в пару сантиметров, тут жеупал, распластался, как лягушка, раздвинув ноги пошире и ухватившись руками замалейшие выступы.

С моста спрыгнули двое, оба в темных одеждах, пригнулись,побежали ко мне навстречу. Меня осыпало морозом, от каждого движения веетугрозой, у одного в руке блеснул длинный узкий нож, другой вытащил из-за поясанунчаки.

Я с трудом поднялся, они подбежали, остановились, глядя впрорези масок. Тот, который с ножом, бросился, размахивая лезвием во все стороны,я посторонился, дал подножку, он с красивым гортанным криком полетел вниз сдвижущегося вагона.

– Молодым, – сказал я второму, – везде у нас туда идорога…

– Я не молодой, – ответил он глухо.

– Тогда, – сказал я с сомнением, – может быть, самспрыгнешь?

Он хмыкнул, начал бешено вращать нунчаками, показываянаивысший класс, за такую работу в цирке дали бы еще и надбавку. Я упал, далему подножку, он грохнулся навзничь, перекосился, ударившись затылком. Ясбросил его пинком, побежал по крыше. Успех воодушевил или придал силы, ноперепрыгнул уже лучше, следующий провал перемахнул совсем здорово, словнотрещину в асфальте, а дальше прыгал, почти не замедляя бег.

Минотавр почти добежал до головного вагона, в это времянаверх поднялся, видимо, из салона, настоящий гигант, просто гигантопитек,загородил мне дорогу. В плечах почти по ширине вагона, мутант какой-то, руки –бревна, согнул в локтях, голова как холодильник, только глазки не крупнее, чему таракана, спрятаны за скальными выступами.

Я пошел к нему хрипя, уже не соображая, как буду с такиммордоворотом драться, а он стоит с дурацкой ухмылкой на роже, пастьприоткрылась приглашающе, иди, мол, иди сам, придурок, не заставляй гоняться…

Вагоны слегка раскачиваются, из-под колес несется ровныйубаюкивающий стук, но ветер едва не раздувает, как лягушку, забиваясь в ноздрии глупо приоткрытый рот. Гигантопитеку хорошо, он к ветру задом, его если инадует, то… нет, не надует, штаны у него плотные, воздухонепроницаемые.

Я подошел ближе, взглядом поймал далекий мост, чтоприближается с неимоверной скоростью, мы пройдем прямо под ним, надо будетпригнуться.

– Эй, – сказал я, – дурило… Там мост сзади! Щасшарахнет по затылку!

Он оскалил зубы, громадные, как у ящера, глаза не отрывалиот меня взгляда. Гулким грохочущим голосом проревел:

– Я не такой… дурак…

– А в чем дело? – спросил я.

– Надеешься, – сказал он, – что оглянусь?

– Нет, – ответил я откровенно. – Как раз молюсь, чтобне оглянулся.

– Ищи дурака, – ответил он.

– Уже нашел, – ответил я и сделал вид, что собираюсьброситься на него, но вместо этого упал плашмя.

Дурак мгновение смотрел непонимающе, потом начал замедленнооборачиваться. Громадный автодорожный мост налетел, будто рушилось зданиеТоргового центра. Треск, грохот, скрежет, засверкали плазменные огни, пахнулогорелой изоляцией. Там, где только что был мост, медленно рушатся, перебитыепосредине, громадные металлические балки. Наши вагоны успели проскочить, обеполовинки моста рухнули на последний вагон. Я ощутил сильнейший толчок, хвостоторвался, погребенный под руинами, а состав испуганно понесся дальше.

Не веря себе, я оглянулся. Гигантопитек на прежнем месте,покачивается, оглушенный, весь в цементной пыли. Я вскочил, сердце колотится встрахе, сейчас этот гад придет в себя…

С диким криком я ударил его ногой в бок. Гигантопитек, что итак едва держит равновесие, качнулся сильнее, его повело к краю вагона,попытался задержаться, но вагон вдобавок дернуло, и он рухнул. Я наклонился надкраем, ожидая увидеть, как крупное тело катится с откоса, однако ничего такогоне отыскал взглядом, зато на месте падения возникла темная яма.

Не останавливаясь, я понесся за минотавром. Не знаю, откудаи силы взялись, я чувствовал, что, если достигнет головного вагона, случитсянечто ужасное. Или активирует кобальтовую бомбу, имплантированную в паровознуютопку, или взорвет баллон со спорами сибирской чумки, а то и вовсе запустит вИнтернет номера счетов в швейцарских банках всей правящей элиты нашей планеты,но я летел, как на крыльях, перескакивал пропасти между вагонами с разбегу, аминотавр, напротив, все прихрамывал, замедлял бег.

Между нами оставалось не больше трех шагов, но мы уже наголовном, вот будка машиниста, я прохрипел на бегу:

– Не позволю… хризантемы в саду!

Он оглянулся, лицо перекосилось ужасом, в моих глазах –неумолимая смерть, я уже протянул руку, чтобы схватить за шиворот, однако онметнулся в сторону, с силой оттолкнулся. Я ахнул, мимо пронесся телеграфныйстолб, это же в лепешку… однако минотавр сумел сложиться, тело проскользнуломежду стальными перекладинами, словно мелкая рыба через крупные ячейки невода!

Я в изнеможении опустился на подрагивающую крышу.Воображение нарисовало, что, если бы я вслед, какие куски бы от меня к подножьюметаллической конструкции. Идиот, надо было прыгнуть еще здесь, на крыше, а непытаться на бегу хватать и не пущать…

Только теперь заметил, что параллельно поезду несется весьоранжевый, словно мимикрирующая под осу муха, грузовик, доверху наполненныйвязанками такого же оранжевого сена. Сейчас начал приотставать, повернул, аминотавр поднялся из сена, стучит по кабине…

– Вот сволочь, – выругался я. – У него все подстроено…