Он с трудом подтянулся, начал выбираться наверх, я услышалтреск. Лицо минотавра перекосилось, он панически взглянул на обломок доски, закоторый держался, начал карабкаться выше, но потревоженные доски зашатались.Минотавр вскрикнул, я видел, как незаметная трещина превратилась в черныйразлом, обломок остался в руках минотавра, донесся крик:

– Да будь ты…

Я подтянулся, начал вылезать, моя доска оказалась покрепче,проследил взглядом за минотавром, внизу вовсе не отвесная пропасть, а склон,хоть и довольно крутой, тело минотавра уже не тело, а веретено с размытымиочертаниями.

– Да что за жизнь, – прошептал я в отчаянии, – что намне: штаны с чужого плеча? Или рожа крива?

Я спрыгнул, некоторое время стремительно съезжал по склонуна спине, по траве почти как по снегу. Попался камень, копчик взорвался болью,меня подбросило, небо и земля поменялись местами, а потом несло, крутило,швыряло, подбрасывало, с силой било о землю, иногда несло юзом, но чаще пометоду: голова – хвост, голова – хвост…

Минотавр далеко внизу упал и лежит недвижимо. А меня все ещеподбрасывает, катит то с боку на бок, то через голову, иногда делаю в воздухедвойное или тройное сальто, падаю на жесткую землю по касательной, глаза ужезакрыл, но все равно голова шла кругом, потом бежала, затем замелькала скосмической скоростью.

Последний удар, дыхание вылетело со всхлипом. Тело осталосьраспластанное, как у раздавленной лягушки, но сам я еще кувыркался, крутился,меня переворачивало, и я, пытаясь удержаться, в самом деле началпереворачиваться с одного помятого бока на другой, вовсе избитый.

Рядом нечто хрипит и стонет. Я открыл глаза, это минотавр,зеленый, как с летающего блюдца, тоже пытается удержаться на бурно вздымающихсянеподвижных волнах. Приподнялся на четвереньки, его вывернуло наизнанку. Ябрезгливо отодвинулся, хотел просипеть что-нибудь язвительное, но тошнотаподступила к горлу с такой силой, что едва не начал блевать, как этот придурок.

Минотавр наконец сумел воздеть себя на ноги. Егораскачивало, вело из стороны в сторону, как вдрабадан пьяного. Он попятился,стараясь удержать равновесие, упал, но заставил себя подняться, побежалневерным семенящим шагом дряхлого старца.

– От меня не уйдешь… – прошептал я, но получилосьмолча, а тошнота ударила уже в голову, я стиснул зубы и настонал.

Он добежал до заборчика, с трудом перелез, кинулся к коням.Я выругался, кое-как поднялся на дрожащих, как у двухнедельного щенка, ногах.Меня вело из стороны в сторону еще сильнее, чем минотавра, ему легче,выблевался, но невероятным усилием воли я заставил себя двигаться к лошажьейизгороди.

Послышался тонкий крик, я перевалился на ту сторону и увиделбегущего ко мне карлика. Нет, он бежал не ко мне, к минотавру, и не карлик, ажокей, в эту странную профессию подбирают вот таких мухачей, чтобы вроде ичеловек, и в то же время конь бежит налегке, ну как в фигурном катаниипартнерша всегда заморенная первоклассница…

Минотавр кое-как вскарабкался на коня, отпихнул ногойподбежавшего инструктора, конь с готовностью встал на дыбы и тут же пошелкрупным галопом. Минотавр каким-то чудом удержался, хотя и лег пузом, обхватилконскую шею обеими руками. Я зарычал, жокей в страхе повернулся ко мне, отпрянул:

– Это наши кони!

– Ликбезный мой друг! – сказал я, как гордо говориликомиссары. – Делиться надо!

Кони не разбежались при моем приближении, подняли головы исмотрят с любопытством. Я попытался поставить ногу в стремя, но обнаружил, чтостремени нет. И седла нет. И вообще все кони голые, в чем мать-кобыла родила.

– Вы не имеете права! – прокричал сзади жокей, но сместа благоразумно не сдвинулся.

– Сейчас все имеют право, – ответил я. – Как хотят, таки имеют.

– Но как вы можете…

– А вот так, – объяснил я. – Взять и поделить!

Ухватившись за гриву, кое-как забросил себя на высокую, каку слона, конскую спину. Конь тут же пошел шагом, грунью, рысью, затем галопом,но все не в ту сторону, и пока я этому балбесу объяснил, фигурка минотавра сего более сообразительным конем уменьшилась вдвое, словно я пользовался зумом.

– Я вызову полицию! – донесся воплик.

– Не нервируйте меня! – огрызнулся я. – Мне скоро негдебудет прятать трупы!

Конь наконец сообразил, что надо догонять того первого, чтоперемахнул изгородь, всхрапнул, грива ударила меня по лицу шелковой волной.Ветер засвистел в ушах, словно лечу в автомобиле с открытым верхом. Я корячилсяизо всех сил, мускулистая спина бьет в зад с неожиданной силой, снизу грохоткопыт, будто работает камнедробилка.

Минотавр послал коня в сторону шоссе, я застонал, но мойконь все понял, сказал мне на своем конском языке что-то вроде «храбрись,догоним», я мысленно обругал дурака, застоялся за изгородью и мечтает оприключениях, а мне бы только не сползти с прыгающей спины, как это в старинуна таком сидели, да лучше пешком с палочкой.

Конь явно чувствовал себя оскорбленным, что другой коньвпереди. Понесся, раздувая ноздри, всхрапывал, йотом уже храпел, бока началипокрываться мылом, а с губ срывались клочья желтой пены, но пер и пер, вототкуда у некоторых автомобилистов это нежелание признать, что кто-то даже наКольцевой дороге может быть впереди, вот откуда эта жажда гнать так, чтобы всеостальные позади… эти герои произошли не от обезьян, как торкесса, и не отмедведей, как вот я, а от лошадей…

Мы приближались, то ли у минотавра конь послабее, то ли тотконь решил нам подыграть, а то и схалтурить, подождать дружбана, чтобы потомбок о бок. Я постепенно настигал, минотавр оглянулся, в глазах затравленноевыражение, остервенело бил пятками в бока.

Я крикнул предостерегающе:

– Споткнется!.. У него ног слишком много!

Он огрызнулся:

– Твой малолетка сейчас упадет!

– А твой старый конь борозды не портит… но и не глубокопашет, верно?

Я поравнялся с ним, хотел привстать на стременах и красивопрыгнуть на круп его коня, а там сзади применить удушающий прием, но вспомнил,что седло так и не появилось, обычно забываю, а тут не появилось, и все, к томуже сам вспомнил, никому не пришлось подсказывать, просто перегнулся в сторону минотавра,цапнул за рукав и сильно дернул на себя.

Мой конь с готовностью остановился, прямо боевой жеребецКарла Великого, мою руку чуть не выдернуло от рывка, но пальцы не разжал, покаминотавр вылетел из седла, а конь не ускакал дальше.

Минотавр грохнулся с такой силой, что я услышал треск ихруст. Я поспешно слез, ноги раскорячило, словно около года меня тянули защиколотки в разные стороны. Минотавр начал было подниматься, все-таки это землятреснула, а не его кости, но увидел мое грозное лицо, выставил вперед руку,простонал: