— Я за тебя отвечаю. Это моя работа. Вон кофе несут.

Соня покорно сжевала рогалик, выпила кофе.

Дима откинулся на спинку стула и стал листать тонкийглянцевый журнал.

На обложке зазывно улыбалась идеальная блондинка, снятая допояса, в русском народном костюме, в веночке из васильков на белокурых волосах.Над головой у нее алели жирные буквы «ЛСД».

— Что это? — изумленно спросила Соня. — Я не вижу, глянецбликует.

— Не то, что ты подумала, — Дима повернул журнал так, чтостала видна надпись целиком.

— «Лучистое Сиянье Доброты. Светоч. Общенациональныйеженедельный журнал. Распространяется только бесплатно. Мы говорим „нет!“рекламе, гламуру, светским сплетням. Мы говорим „да!“ чистой любви, высокойдружбе, семейному очагу. Мы поведем задушевную беседу с тобой, дорогойчитатель, о главном и вечном», — вслух прочитала Соня и вопросительно взглянулана Диму. — Ну и что? У меня такой тоже валяется в номере.

— Да, он тут везде валяется. Я прихватил его в аэропорту.

— Зачем?

— «Светоч» — один из печатных органов ПОЧЦ, Партииобщечеловеческих ценностей.

Когда они покинули ресторан, Дима склонился к ее уху ипрошептал:

— У каждого свои кошмарные сны, у тебя Чан на стремянке подвысоким напряжением. У меня — Петр Борисович в рядах учредителей славной ПОЧЦ.Поверь, электрический кохоб меркнет в лучах «Светоча», в «лучистом сияниидоброты».

— Хочешь сказать, твой кошмар кошмарней моего? — спросилаСоня.

Они пересекали фойе, Дима кивнул на портреты Та мерланова ибыстро зашептал на ухо:

— ПОЧЦ — его затея. Цель — перевести финансовое влияние вполитическое. Йоруба худший из всех возможных партнеров в такой хитрой, опаснойигре. Слишком много на нем грязи. Помнишь, как старуха в «Сказке о рыбаке ирыбке» захотела стать владычицей морскою? Если мой шеф все-таки решил игратьвместе с Йорубой, значит, он сошел с ума.

Соне было щекотно от его дыхания, он говорил, почти прижавгубы к ее уху, она не все расслышала и спросила:

— А почему ты думаешь, что он в этом участвует?

— Потому что красавица в венке из васильков на обложкепервого номера журнала «Светоч» — Светлана Петровна Евсеева. Светик, дочь ПетраБорисовича.

Наверх пошли пешком по лестнице. Дима взял большую Сонинусумку, повесил себе на плечо. Собираясь на завтрак, она машинально положилатуда ноутбук.

— Вот это разумно, — он похлопал по сумке, — не оставляйноутбук в номере. Каждый вечер, перед сном, будем гулять, дышать и спокойнообсуждать все наши дела. На свежем воздухе. Не здесь.

Площадка между вторым и третьим этажами была пуста. ДверьДиминого номера оказалась открыта, рядом стояла тележка с рулонами туалетнойбумаги и стопками полотенец. В дверном проеме возникла горничная, юная,необыкновенно красивая азиатка, в коротком розовом платье, в белых колготках ирозовых плоских туфельках. Черные волосы выбились из под крахмальной шапочки.Раскосые, ярко синие глаза нежно сияли, верхние пуговки были расстегнуты, прилегком наклоне открылся крупный смуглый бюст, не стесненный лифчиком.

— Доброе утро, господин, доброе утро, госпожа, умоляюпростить, уборка не вовремя, Лойго не мешать, Лойго прийти позже, — залопоталаона тонким детским голосом.

— Соня, подожди, я сейчас, только возьму куртку, — Димаотстранил горничную, вошел в номер.

Девушка осталась стоять напротив Сони, смиренно опустивдлинные смоляные ресницы. В руке она держала пластиковую бутылку с моющимсредством. Пухлые пунцовые губы едва заметно шевелились. Показался кончикязыка, медленно скользнул по губам. Соня услышала тихий прерывистый вздох ишепот:

— Лойго хорошая, господин доволен.

Прелестное юное лицо передернулось, исказилось, сместилисьвсе лицевые мышцы, задвигались, словно искали подходящее положение. Губыпричмокнули, растянулись, стянулись хоботком, опять причмокнули. На щеках зашевелиласькожа, стали хаотично появляться впадинки, вроде круглых втянутых шрамов.Сначала впадинок было много, потом осталось всего две, аккуратные симметричныеямочки. В итоге получилась улыбка. Это длилось не более минуты. Когда вышелДима с курткой в одной руке, Сониной сумкой в другой, уже была только улыбка,милая, слегка виноватая.

— Сегодня ночью господин опять хочет Лойго? Лойго раданавестить господин, — сладко запел детский голос.

Не глядя на горничную, Дима пробормотал сквозь зубы:

— Соня, пойдем отсюда.

Молча они поднялись на пятый этаж, вошли в Сонин номер. Тамникакой уборки не было, но звонил телефон.

— Возьми, пожалуйста, трубку, — попросила Соня, досталасигареты и закурила.

— Нет, Софья Дмитриевна сейчас подойти не может. Да, японял. Мы скоро спустимся, — Дима положил трубку и тоже закурил. — Тебенапоминают, что машина ждет.

— Очень красивая девушка. Редкое сочетание, азиатка с синимиглазами, — сказала Соня и добавила шепотом, слегка пародируя местный акцент: —Лойго рада навестить господин.

— Наверное, горничные тут у них за это получают какие-нибудьпремиальные. Ночью тоже была «уборка не вовремя». Горничная Лойго явилась комне в номер без стука, сначала что-то лопотала о мини баре, белье и полотенцах,потом предложила господину расслабиться.

— Господин расслабился?

— Я ее выгнал. Запер дверь.

— Лойго хорошая, господин доволен.

— Ты докурила? Пойдем, пора.

Они спустились пешком, не встретили ни единой души вкоридоре и на лестнице. У крыльца стоял вчерашний джип. Шофер, тот же молодойшамбал по имени Фазиль, приветливо улыбнулся.

— Сегодня погодка ничего. Даже вон солнышко проглядывает.

— Да, надо будет погулять, посмотреть ваш город, — ответилДима, усаживаясь рядом с Соней на заднее сиденье. — Фазиль, вы местный?

— Конечно, я здесь родился.

— Случайно не знаете, что такое Лойго?

— У-у, это жуткое чудовище из древних шамбальских сказок.Злой дух, демон в красивом обличии. В Лойго превращаются девушки, если умираютнезамужними. Лойго меня в детстве бабушка пугала, когда я не слушался. Онивроде ваших русалок, но только обитают не в воде, а в степи. Смертельно опасныкак для мужчин, так и для женщин.