Из-за пятен крови на лице он показался Вефрид каким-то чудовищем. Просто одетый, с утомленным лицом после напряженной бессонной ночи, после долгого путешествия он ни в чем не отвечал ее ожиданиям. При каждом взгляде на него в то утро Вефрид ужасалась – вот таков-то этот «сын конунга», о котором она мечтала с семи лет! Теперь она отталкивала мысли о нем, стыдясь своих прежних надежд.

– Лучше я еще несколько лет побуду незамужней, чем соглашусь на такого мужа! Пусть он даже не мечтает! И если он заговорит о чем-то таком, вы ему так прямо и скажите!

– Не заговорит, – успокоил ее Эскиль. – Ты не заметила – у него на виске срезана прядь волос? Он посвятил себя Одину. Пока не будет убит последний из пятерых, ваш Берси принадлежит Всеотцу. А значит, никакого сватовства. Даже думать об этом ему нельзя. Так что ты в безопасности, пока они не прикончат тех четверых. А это может затянуться на годы. Если Орм… или нет, как его на самом деле зовут? Градимир? Если Градимир ускользнет, догонит тех троих и расскажет, что за ними пришли, они зароются в какое-нибудь зимовье, и там их только Одиновы волки и сыщут.

– Модир минн, а ты могла бы, – начал Хавстейн, – ну, попросить твоих альвов…

– Не думаю. Мой альв уже сказал: Всеотец на стороне тех беглецов, он не позволит своим волкам и во́ронам их искать для Берси.

– Вот и хорошо, – заметила Вефрид. – Пусть ищет сам. Раз он такой удалец. И где-нибудь подальше отсюда.

– Найдет, не сомневайся! – заверил Хавстейн.

С этим семейство и стало укладываться спать после этого длинного и беспокойного дня.

– Ну а ты все-таки подумай, – напоследок сказал дочери Эскиль. – Если они удачно сделают свое дело и Берси останется жив… Внук Олава все-таки не в дровах найден. С внуками Эйрика вы в родстве, а других конунгов я в нашей части света не знаю. Разве что в Булгаре где-нибудь.

Для Эскиля было немалым соблазном обрести еще одну родственную связь с настоящим конунгом, хотя вслух он в этом не признался бы. Однако его дочь, с рождения привыкшая считать себя выше всех, этого не оценила бы.

– Я буду больше всего рада, когда он с своими висельниками уберется отсюда, – пробурчала Вефрид.

Глава 6

Лошадь по имени Оска, украденная Градимиром, нашлась сама собой. На заре выгоняя стадо, пастух Рогозинка обнаружил ее в одиночестве пасущейся на опушке. Седло лежало под березой.

– Какой честный и порядочный тролль! – восхищался Рагнар. – Он покатался и вернул не только лошадь, но и седло! Мешка с золотом в уплату не оставил?

По всему судя, лошадь привели ночью – или она сама пришла. Свидетелей не нашлось: в эту пору все спали. Однако это, скорее всего, подтверждало подсказку Ульва Белого: беглец где-то рядом.

– Но если он сбежал, как же смог вернуть лошадь? – дивились Эскильевы домочадцы.

– А если она пришла сама, то как принесла седло? Сама расседлалась?

– Если тут и впрямь не потрудились тролли, то ваш беглец, похоже, нашел приют где-то неподалеку, – сказал Беру Эскиль. – Там его спрятали. А лошадь кто-то привел сюда. Люди ведь знают, что это моя лошадь, а держать у себя мое украденное имущество – таких отважных в наших краях нет, я бы знал.

– Тогда ты, должно быть, знаешь, где его могут прятать.

– Этого я пока не знаю. Не замечал, чтобы он с кем-то так крепко подружился – он был человек не из дружелюбных. Молчал больше. И это какие-то очень смелые люди, кто решится прятать человека, который прячется от меня. Да еще и с моей лошадью…

– Они избавились от лошади, чтобы у тебя не было причины их искать, – заметила Хельга. – Нам ведь этот человек никакого зла не сделал.

– Ну а кому он здесь сделал такое добро, чтобы скрывать его от кровных врагов?

– Может, он просто наткнулся на людей, свято чтущих обычай гостеприимства.

Бер не намерен был терять время в гостях у Эскиля понапрасну. Вечером после достопамятного Перунова дня его дружина прибыла в Видимирь, а утром уже снова пустилась на поиски. Эскиль дал Беру нужное число лошадей и провожатых, чтобы он, Алдан, Вальгест, Правена и Свен могли объехать несколько ближних весей и выселок. Проводником с ними поехал Хавстейн, хорошо знавший округу. Он взял ту самую лошадь, Оску, – может, дескать, она приведет туда, откуда ушла? Но лошадь хранила тайну своего приключения, и искать пришлось обычным образом: расспрашивать весняков.

– Неужели тебе и сейчас нужно ехать с мужчинами? – Хельга попыталась было Правену удержать. – Тебе стоило бы отдохнуть хотя бы день.

– Я по-прежнему нужна, чтобы узнать Градимира. Алдан видел его в темноте и очень недолго, а потом он пропал. Уж я-то, случись мне его увидеть, не спущу с него глаз!

– Говорю тебе, это колдовство! – отвечал Алдан, до сих пор раздосадованный своей оплошностью. – Что я, дитя малое? Смотрел на него, глаз не спускал. А вот был – и вдруг нету!

– Алдан прав! – поддержал его Вальгест. – Это было колдовство, отвод глаз.

– Но Градимир никакой не колдун! Он не мог ничего такого уметь!

– Не он сам. В это дело вмешался кто-то… – Вальгест посмотрел в небо, в этот час ясное.

Его глаза при ярком свете были голубыми, лишь немного отливали серым цветом летних сумерек. Правене вспомнилась та ночь, когда он едва не скрипел зубами от ярости, а по жилам его, как ей казалось, вместо крови переливался жидкий огонь.

– Кто? – Бер нахмурился, положив руки на пояс.

– Какой-то посланец Всеотца. – Вальгест опустил глаза. – Он увел и человека, и лошадь, и самый зоркий из смертных не смог бы ничего заметить, даже если бы смотрел через ноги, обернувшись задом, или из подмышки колдуна[23].

– Кто это мог быть?

– Я не знаю. Ведь Хельга сказала: Один не на нашей стороне. Но это не значит, что наше дело безнадежно. – Вальгест посмотрел Беру в глаза, и в его серьезном взгляде светилась твердая уверенность. – Я обрубил Градимиру путь, и вот, – он кивнул на лошадь, – далеко беглец не ушел. Он и сейчас где-то рядом. Удача Игморовой братии тоже не беспредельна. А благосклонность богов зависит от того, как они себя поведут. Я не знаю полного замысла Всеотца, и может быть, что когда он будет выполнен, ничто уже не помешает нам взять свою добычу.

– Но какой у Всеотца может быть замысел… насчет Игмора и тех двоих? – спросила Правена. – Что ему за дело