class="p1">– Ты продолжаешь угрожать мне, но в конце концов ни хрена не делаешь. Ты не можешь дотронуться до меня, потому что я паж твоего короля, но ты насмехаешься надо мной, чтобы почувствовать себя важным. Могу представить, какой удар был нанесен по твоему эго, если тебя игнорирует как раз тот наследник, которому ты посвятил всю жизнь.

Потрясенная тишина. Мы оба молчим.

Затем его голос раздается у моего уха:

– Вот оно. Самодовольная ярость демонского отродья. Ничтожество.

– Не такое ничтожество, как ты.

– Ммм?

Я делаю паузу на случай, если он пытается спровоцировать меня или сделать еще что-то, но он молчит. Я даже не могу сказать, по-прежнему ли стою лицом в нужную сторону. Но я, не задумываясь, продолжаю:

– Давай представим, что ты вопреки воле Ника донесешь на меня лорду Дэвису или регентам. Они устроят суд надо мной. Спросят тебя о доказательствах того, кем я там, с твоей точки зрения, являюсь, вот в чем дело, мерлин. У тебя ничего нет.

На некоторое время повисло молчание.

– Так ли это?

– Да, это так. – Сейчас я чувствую себя уверенней и потому продолжаю: – Однажды, когда мой папа был маленьким, у него была собака вроде тебя. Его семья жила на окраине, и собака поднимала адский вой каждый раз, когда по дороге проезжали машины. Она лаяла на каждую бродячую кошку. Как сторожевая собака она была бесполезна, так что папа ее отдал. Если ты передашь наверх свое «чутье на ихэлей» без доказательств, регенты усомнятся в твоей способности делать свою работу. А такого риска ты не можешь себе позволить. Ты не хочешь оказаться этой старой деревенской собакой, не так ли, королевский маг?

Тишина. Потом в темноте раздается низкий протяжный смех.

– У тебя серебряный язык, таинственная дева. – Пауза. – Мне внезапно захотелось его вырвать.

Сердце бьется у самого горла.

– К счастью для тебя, я привык к провокациям. – Порыв ветра, а потом голос Сэла раздается уже сверху: – Может быть, в другой раз.

Как только он исчезает, пальцы начинают мелко дрожать. Когда Ник бегом возвращается через лес, дрожат уже обе ладони, а страх стискивает грудь.

– Ладно, думаю, я готов провести тебя на арену.

Я киваю, проглатывая огромный комок в горле – и язык, которым я пока что, к счастью, владею.

– Эй, что не так?

Я нервно улыбаюсь.

– Твой королевский маг заглянул, чтобы немного подбодрить меня перед состязаниями. Он по-прежнему считает, что я демон, и угрожал выдать меня, но на этот раз я его отшила. Теперь он хочет вырвать мой язык.

Ник неодобрительно хмыкает.

– Вот почему я его не чувствовал.

– Ты можешь чувствовать Сэла?

– Такова особенность Обета королевского мага. Он может чувствовать, когда я в смертельной опасности, а я могу чувствовать, когда он собирается кого-то убить. Так я догадался, что он поблизости, когда он напал на тебя прошлой ночью.

Я вздрагиваю, вспоминая, как Сэл схватил меня за лодыжку в темноте.

– Я должна испытывать облегчение, что ты не ощутил его желание убить меня?

Неловкая пауза.

– Ну… да?

– Ух ты.

– Ага.

Он берет меня за руку и тянет вперед.

– Погоди, ты сказал «арена»?

Ясно как день, что Сидней презирает меня. Как только Тор поставила нас в пару, паж одарила меня взглядом, достаточно ядовитым, чтобы вызвать ожоги третьей степени.

Сидней, похоже, не сильно переживает насчет Воугна, так что дело не в нем. К ее чести, она повернулась ко мне и в упор сказала, почему именно я ей не по душе:

– Я здесь, чтобы выиграть, и я никому здесь не доверяю.

Честно и прямо. Ни в чем ее не виню.

К несчастью для нее, сегодня ей придется мне довериться. Потому что единственный способ пройти это испытание – действовать как команда.

Если я сегодня провалюсь, то и она тоже, и мы обе вылетим.

Так что я не планирую проигрывать.

Сидней тут же занимает места на небольшом возвышении, а мне приказывает оставаться внизу, на нашем исходном пункте, в траншее, охраняя трех единождырожденных «пострадавших».

– Что-то видно? – шепчу я.

– Еще ничего, – сердито отвечает она, не глядя на меня, раздражаясь еще до того, как что-либо произошло.

Я пробую поднять набивные манекены. Они небольшие, но каждый весит по меньшей мере семьдесят килограммов. Я взваливаю одного из них на плечо, опираюсь на пятки и встаю из приседа, как учил меня папа. Колени дрожат, но я поднимаю манекен в воздух, не уронив.

Но смогу ли я с ним бежать?

Наша «арена» – это ровная вытянутая земляная площадка, прорезающая лес за Ложей. Когда-то ее расчистили, чтобы проложить линии электропередачи, но теперь она превратилась в поросшую травой, открытую трассу между двумя участками густого леса. По ширине как футбольное поле. Пажи стоят по обеим сторонам в пятнадцати метрах друг от друга, скрытые деревьями и кустами, прячась в траншеи. И где-то на высоком холме сидят девять наследников и оруженосцев, которым отлично видно все происходящее.

Фонари дают достаточно света, чтобы ориентироваться: они подсвечивают стартовые точки для каждой команды и расположенные на другой стороне поля места, до которых нужно добраться, чтобы выиграть.

Сидней нервно похлопывает по бедру одним из кинжалов. Блестящий клинок длиной с мое предплечье и острый как бритва. Сегодня она пришла подготовленной, с ножнами на поясе с обеих сторон, так что ей не пришлось выбирать оружие из кучи, которую Расс и Эван вывалили перед двенадцатью пажами. Оставив ее нам, они ушли, чтобы присоединиться к остальным легендорожденным, наблюдающим за испытанием. Нам предоставили свободный выбор между мечами, кинжалами, длинными квотерстаффами[10], кистенями[11] и даже кнутами, но не дали никаких подсказок насчет того, что нам больше пригодится. Я не слабачка – я довольно сильная, и у меня хорошая выносливость, в Бентонвильской школе я занималась легкой атлетикой, – но никогда в жизни я не держала в руках оружие. Я слегка опасалась оттяпать себе руку, так что выбрала короткую тяжелую деревянную дубину – Уитти назвал ее «палицей», – которая крепилась на спине с помощью кожаных ремней.

Никакой брони нам не дали.

– Вон там.

Я выпускаю манекен, и он падает на землю с тяжелым стуком. На четвереньках я подбираюсь к Сидней.

– Где?

– Все еще заколдована, Мэтьюс? Пользуйся глазами! Королевский маг вон там.

Она тыкает пальцем. Сэльвин одет во все черное и сливается с темно-синим небом, но благодаря звездному свету я немного различаю его очертания. Он стоит в середине арены.

Внезапно он широко раскидывает руки по бокам. Его пальцы словно вцепляются