привлечь внимание кабана. Он замирает. Его глазки-бусинки пристально следят за движением.

Это плохая идея.

Раз. Два. Три!

Я бросаю палицу вправо и хватаю кинжал свободной рукой. Тварь делает именно то, на что я рассчитывала: он всей массой бросается на падающую палицу, в сторону от меня, и наклоняет голову, чтобы ее рассмотреть – а я спрыгиваю с дерева и бросаюсь кабану на спину, нацелив кинжал вниз.

Гравитация направляет острый клинок в блестящую спину твари – а вовсе не я, – но удар срабатывает отлично.

Зверь визжит и встает на дыбы, подбрасывая меня, как тряпичную куклу. Я ударяюсь о землю с отвратительным стуком и сжимаюсь в клубок, готовясь, что сейчас на меня опустятся копыта – но этого не происходит.

Я поднимаю голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как кабан – из тела которого по-прежнему торчит кинжал – падает на землю.

– Беги! – вопит Сидней. Она забирает манекен. Я вскакиваю на ноги и бросаюсь к другой стороне арены. Нам обеим нужно успеть.

Сидней скользит в траншею сразу следом за мной, перекинув манекен через плечо, и в следующую секунду звучит свисток.

Из нашего раунда проходим только мы. Пока я изображала белку-летягу, Селесте и Мина не уследили за двумя манекенами, и кабаны погрызли их.

Когда мы выходим с нашей стороны арены, легендорожденные радостными криками приветствуют нас со своего наблюдательного пункта в лесу. Я чувствую себя ошарашенной, но бодрой. Сидней, конечно, не улыбается мне, но она кивает в мою сторону, прежде чем присоединиться к Воугну и Блейку, а также еще четверым пажам, прошедшим испытание. Они стоят группой, поздравляя друг друга.

Четверо, которые не прошли, переживают разной степени потрясение и опустошение. Мина вытирает слезы, а Эйнсли растирает ей спину медленными круговыми движениями. Селесте и Такер ожесточенно спорят; судя по тем отрывкам, что до меня доносятся, они винят друг друга за поражение.

Я стою между ними, не зная, к кому присоединиться.

Я смотрю в сторону Сэла: он глядит на вершину холма. Легендорожденные начали спускаться оттуда вниз, проходя среди деревьев, чтобы присоединиться к нам. Он сосредоточенно хмурится, наклонив голову в сторону, словно к чему-то прислушиваясь.

– Ник! Ник!

Когда Виктория кричит, Сэл уже двигается на звук. Он проносится мимо меня так быстро, что я слышу, как воздух расступается перед его телом, прежде чем маг исчезает среди деревьев темным вихрем.

Мы все бежим следом.

Плоскую вершину холма деревья обступают так густо, что происходящее сложно увидеть, но зато мы слышим. Что-то ломится через лес, словно огромный шар для боулинга, сшибая стволы, как гигантские кегли. Это что-то приближается, звук становится громче, а затем оно прорывается через пару сосен, разбрасывая во все стороны кору и щепки, и вываливается на арену, заставляя нас всех застыть на месте.

Это огромная, полностью воплощенная змея, ее чешуйчатое тело огромное, свернувшееся в кольцо, как тракторная шина. Она отрывает от земли половину тела, возвышаясь метров на шесть над нами, а кроваво-красные глаза размером с мой кулак обозревают нас. Светящееся создание открывает пасть и испускает громкое кошмарное шипение, которое словно царапает перепонки.

«Адская змея», – предлагает мое сознание. Крепко свернувшая свой сверкающий хвост.

– Ник! – кричу я, но без толку. В следующую секунду я вижу, что змея с головы до ног заключила его в мускулистую спираль, и только его светлые волосы проглядывают среди ее колец.

Пробужденные легендорожденные собирают эфир на бегу, превращая его в сияющие мечи и кинжалы. Я мельком замечаю Фелисити и Расса, которые на ходу создают эфирную броню и бросаются вперед, но Сэльвин Кейн как тень вырывается из-за деревьев и бросается на змею, прежде чем кто-то еще успевает до нее добраться.

Змея шипит, пока Сэл взбирается по ее телу, цепляясь за чешую. Он поднимается на ее голову, тварь мечется взад и вперед, раздвоенный язык высовывается, как сияющая плеть. У Сэла нет времени создавать оружие, но все его тело окружают тонкие клубящиеся облака серебристо-синего эфира. Он с рычанием отталкивается и вонзает обе руки в глаза змеи, по локоть погружая их в глазницы.

Существо вопит так громко, что от этого крика разбилось бы стекло. Его огромное тело дергается так сильно, что никто другой не удержался бы, но Сэл цепкий, он лишь засовывает руки дальше. Вязкая жидкость выплескивается ему в лицо. Вздрогнув в последний раз, адская змея затихает и падает вперед, выпуская на свободу задыхающегося Ника. Голова змеи падает на землю.

24

Я стою перед дверью Ника, как кажется, вечность, но на самом деле это, наверное, всего несколько неуверенных минут.

Я не знаю, почему я медлю. Может быть, он просто спит. Наверное, он просто спит. И в этом случае я просто пойду домой и тоже лягу спать. Увижусь с ним утром.

Нет, я знаю, почему я медлю. Уже поздно, в Ложе тихо, и он, может быть, и не спит – а наедине с ним я стала чувствовать себя… слишком эмоционально.

Я с надеждой смотрю на коридор, словно уповая на то, что кто-то появится и спасет меня от этой шредингеровской ситуации, но никого нет. Единственные признаки жизни на этаже – это несколько светящихся ламп, оставленных на тиковых столиках между дверями комнат.

По другую сторону этой двери Ник приходит в себя после очередной атаки, которая могла бы его убить. Вот о чем я должна думать. Вот о чем мне необходимо думать.

Я делаю медленный глубокий вдох и открываю дверь, проскальзываю внутрь и аккуратно закрываю ее за спиной.

Ник спит, лежа поверх одеяла, в свободной одежде: на нем фланелевые штаны и мягкая футболка. Его руки ровно вытянуты по бокам. Тонкие пряди волос частью сбились набок, частью разбросаны по подушке, будто их только что разметал порыв ветра. Кроме того, он слегка покраснел: на обеих его щеках виднеются розовые пятна.

Я подхожу ближе, крепко сжав руки у груди.

Он восстанавливается после того, как Уильям исцелил его сломанные ребра. Его ровное дыхание свидетельствует о том, что он вне опасности и с его легкими все в порядке, но едва заметное напряжение у уголков глаз выдает, что он по-прежнему чувствует боль. Уильям дал ему что-то, чтобы он спал? Надеюсь, что так.

Я поворачиваюсь было, решив оставить его отдыхать, но вздрагиваю, когда Ник шепчет у меня за спиной:

– И кто теперь ведет себя пугающе?

Я снова поворачиваюсь к кровати и вижу,