– Да, в ее последний вечер после посещения вашего кафе. О чем они говорили?

– Звучало все время одно имя – Лариса. А в остальном я не вслушивался. Извините, если не смог вам помочь.

– Они долго пробыли?

– Нет, не очень. Он приехал, когда она уже сделала заказ. Пробыли недолго, уехали врозь. Мне в тот момент позвонили, я вышел на улицу. Видел.

– Хорошо. Спасибо, – и тут Маша перевернула фотографию, которую достала второй и все еще держала на столе изображением вниз. – Вам этот человек не знаком, случайно? Может быть, видели его с Любой?

На фото был запечатлен тот самый незнакомец, который, по утверждениям Гавра Хлопова, выходил из квартиры Любы в ночь ее смерти. Фото было неясным, как и сама видеозапись, и Маша на него почти не рассчитывала. Но Валентин неожиданно ткнул в фотографию пальцем и сказал:

– Так это же он.

– Кто – он? – Она даже побледнела. – Кто – он, Валентин?

– Ее начальник.

– Как так?

Маша схватила фотографию со стола, всмотрелась. Узнать Гришина было невозможно: мешковатая фигура, странный наряд.

– Вы уверены?

– Абсолютно.

– Странно… Никто из нас его не опознал. Он всегда так элегантен! Откуда такая уверенность, Валентин? Вы ведь можете ошибаться.

– Ничуть! Это точно он. Я сам удивился, когда в тот вечер он заявился на ужин с такой красивой девушкой в этой одежде. Не то чтобы у нас был жесткий дресс-код, но… На ее фоне он выглядел просто нелепо.

Маша не мигая смотрела на широкую спину человека, застывшего на фото возле своей машины.

– И машина, – словно услышав ее мысли, продолжил Валентин.

– Что машина?

– Он в тот вечер приезжал именно на этой.

– Вы уверены? – Маша вдруг беспомощно оглянулась. – А можно воды?

– Конечно.

Она выпила маленькую бутылочку залпом. Отдышалась.

– Давайте, Валентин, про машину поподробнее.

– Не вопрос… – он забрал со стола пустую бутылочку из-под воды, сунул ее официантке Тане, сновавшей мимо их столика. – Я же говорю, мне в тот вечер позвонили, и мне пришлось выйти на улицу. Холодно было, пришлось зайти за угол, там не так поддувало. Так вот он уезжал именно на этой машине. Оставлял ее за углом.

– Как думаете почему?

Она-то понимала, но его мнение неожиданно сделалось важным.

– Думаю, не хотел показываться на глаза своей подчиненной. Обычно такой крутой, красиво одетый, на иномарке, не дешевая модель, скажу я вам, Мария Дмитриевна.

– Можно просто Маша, – отозвалась она рассеянно, не сводя взгляда с фотографии, лежавшей на столе перед ней.

– Хорошо, – он с легкой улыбкой кивнул. – Так вот, Маша, он обычно на иномарке подъезжал, если не приходил пешком. И машину ставил под камеры у входа. А в тот вечер припарковался за углом.

– Там камер нет?

– Нет. Там и места для парковки почти нет, – брови Валентина удивленно взлетели. – Кусты и крохотный пятачок земли. Без асфальта! Он машину в кусты вкатил. Вышел из кафе и мимо меня сразу в машину. Даже не обратил на меня внимания.

– Или сделал вид, что не обратил внимания. – Маша убрала в сумочку фотографию, поднялась. – Валентин, вам придется…

– Проехать с вами? – закончил он за нее, вскакивая с места.

– Да нет, – она рассмеялась. – Придется повторить все это под протокол.

– Согласен.

– И еще…

– Согласен, – не дал он ей договорить. И вдруг обнаглел настолько, что спросил: – Маша, а какие у вас планы на новогоднюю ночь?

– Планы? Никаких, – она растерялась, послушно подставляя руки, когда он подал ей пальто. – А почему вы спрашиваете?

– И у меня никаких. Может, погуляем по ночной Москве?

– Может, и погуляем, – нерешительно отозвалась она. – А вы со всеми своими вещами будете гулять, Валентин? Вас, кажется, выставили со съемной квартиры.

– Выставили. – Он наблюдал за тем, как ее пальчики изящно вставляют пуговицы в петли пальто. Она все делала изящно, даже преступления расследовала. – Нет, вещи куда-нибудь пристрою.

– Хорошо, подумаем. А сейчас, внимание: самый важный вопрос… – Ее глаза глянули с тревогой в самую его душу. – Что могло бы подтвердить сказанные вами слова, Валентин?

– Записи с камер из обеденного зала. – Он ткнул пальцами в углы под потолком. – Там, там, там и там. Все было снято. И будет сохранено целый квартал. Такие у нас правила.

– И мы сейчас можем получить копию? – Она скрестила пальцы на удачу, и он это заметил. – Безо всякого ордера на выемку?

– Попытаемся. Идемте, Маша. Сделаю все, что в моих силах. Но за это… – он наклонился к ее уху. – Я вас сегодня встречу с работы. Можно?

– И можно и нужно. – Она опережала его на два шага. – Тем более что сегодня вечером у меня на вас особые планы.

Она дико устала. Это было понятно по ее ввалившимся глазам и серым синякам под ними. И говорить с людьми, застывшими на пороге, у нее не было ни сил, ни желания. А тем более что-то вспоминать! Времени прошло – вагон! Целый поезд из пятнадцати вагонов! Именно таким составом она курсировала, работая проводницей.

– Я никак не пойму, что вы от меня хотите, девушка.

Она провела по лицу ладонью, словно пыталась стряхнуть усталость или видение в образе девушки с красивыми зелеными глазами и ее спутника – стройного симпатичного парня. Видение не исчезло, усталости не стало меньше, – ноги ее еле держали. Как объяснить им, что она только утром с рейса, который выдался ужас каким тяжелым. Надеялась выспаться, но какое там! Дочь привела заболевшего внука. В садик ему никак нельзя, только усугубить состояние. Дочери на больничный в самом конце года тоже нельзя. Угроза остаться без работы в новом году – не пустая, а вполне реальная. Пришлось возиться с ним до пяти вечера. Подремала с часу до половины третьего, но это не отдых, а потом снова:

– Бабушка, поиграй!

В пять внука забрал зять, и она сразу принялась за уборку, потом в душ. Только разобрала постель, и тут эти двое!

– Мы говорили с вами какое-то время назад, – принялась напоминать ей девушка. – Я из полиции.

– Я помню, откуда вы, – остановила она ее желание продемонстрировать удостоверение. – Мы разве в прошлый раз не все с вами выяснили?

– Появилось еще кое-что. – Красивая девушка-полицейский покусала губки и стала похожа на застенчивого подростка. – Буквально один вопрос, и мы…

– Проходите.

Она широко распахнула дверь, впуская их. Попросила разуться, но молодые люди сказали, что они буквально на минуту и смысла проходить в комнату, нет. Если она вспомнит. Если только она вспомнит!..