уговоре, который мы заключили перед началом тренировки. – Зачем мне уметь драться? Зачем пробуждать магию, которой, может быть, и нет? Зачем я здесь на самом деле, Ван Торн?

Отец запретил всем людям, контактирующим со мной, раскрывать любую информацию о Майки, что было очень странно. Но Ван Торн не был тем, кто слушал его беспрекословно. Мужчина являлся первым советником Верховного Правителя, и его характер не позволял поддерживать все решения и безрассудства, на которые был способен отец.

– Сегодня ты должна была посетить занятие по истории магии и Делитреи, – начал Ван Торн, и я утвердительно кивнула. – Существуют три магические страны: Делитеря, Велирея и Армирея. Раньше все страны жили в мире, и наследники правителя каждой страны поддерживали дружеские, деловые, торговые отношения. Конечно, все державы различались политическими устоями и взглядами, иногда случались конфликты, но одно было неизменным – мир. Так длилось до тех пор, пока темный маг Вольф не решил свергнуть правителя Армиреи и занять его место.

– Но какое отношение все это имеет ко мне и Майки? Я бы прекрасно прожила без информации о каких-то волшебных странах, существование которых все еще сомнительно, – раздраженно возразила я.

– Вольф не просто узурпировал власть в Армирее, он хочет захватить и другие волшебные страны. Включая Делитрею. Я бы даже сказал, Делитрею в первую очередь.

Ван Торн провел руками по волосам, поднялся со скамьи и принялся расхаживать по залу. Стук каблуков его сапог глухо отдавался от стен, создавая эхо. Пальцы Ван Торна подрагивали, несколько минут он собирался с мыслями. Напряжение нарастало, воздух тяжелел, и грудь наливалась свинцом с каждым вдохом. Шаги Ван Торна стучали, как метроном, ожидание тяготило.

– Вольф посчитал, что лучшим вариантом для шантажа Верховного Правителя будет его ребенок, – проговорил Ван Торн не поворачиваясь.

Я разглядывала его могучую спину, не в силах вымолвить ни слова. Глаза мучительно защипало, слезы застилали все вокруг, и я более не могла разглядеть ни обеспокоенного лица Ван Торна, ни своих дрожащих рук.

Я закрыла лицо руками и заплакала. Магия должна быть выдумкой, сказкой, какие в детстве читают детям и показывают на экране. Но я сидела здесь, на скамье, и давилась всхлипами.

– Вероника, – Ван Торн встал со своего места и мягко присел у моих ног, – все будет… хорошо.

– Ничего хорошего уже не будет! – закричала я, и вся ярость, копившаяся продолжительное время, вырвалась наружу. – Моего брата похитил чертов темный волшебник! Это вы мне хотите сказать? Я нахожусь в выдуманной стране, а лучше бы находилась в палате интенсивной терапии для шизофреников, и этот гребаный дворец, и вы, и отец были лишь плодом моего воображения!

– Ты сможешь помочь Майки, – осторожно, как с опасным животным, говорил Ван Торн, – для этого ты здесь. Колину не справиться в одиночку. Это вопрос не только одной семьи, вопрос безопасности всей страны.

– Плевать я хотела на вашу стану, пропади она пропадом! – заревела я. – Верните моего брата! Я не хочу всего этого!

Ван Торн снова присел рядом и, помявшись несколько секунд, обнял меня. Ноздри защекотал аромат ванили, табака, трав и чего-то еще. Я ударила его в грудь, но он не отстранился, покачивая меня, будто ребенка.

– Вероника, – заговорил он, когда я перестала бесконечно всхлипывать, а рваное дыхание немного выровнялась, – ты – очень важное звено в этой цепочке. Вольф гнусный мерзавец, это правда. Но я должен сказать тебе еще кое-что. Он не только хочет захватить все магические страны, он планирует господствовать и над обычными людьми. Никогда он не был терпимым к простакам, потому и собрал собственную армию и восстал против предыдущего правителя Армиреи. Его жутко раздражало то, что мы принимаем детей, наделенных магическими способностями, но рожденных в семьях из обычного мира. Вольф был против этого и, конечно же, без труда нашел сторонников такой позиции. Предрассудки, страх или убежденность в своем превосходстве – не знаю, что именно руководит подобными людьми.

– Почему отец сам не освободит Майки? – прохрипела я. – Во мне нет способностей. Вы учите меня драться, но на успешное овладение этим искусством уйдет не один год. Зачем я нужна отцу? Он ведь… этот Вольф может забрать и меня.

– Не может, – покачал головой Ван Торн. – Твой отец – Верховный Правитель и, несмотря на то что он не обладает всеми магическими силами, очень мощный колдун. Кровь наследника престола отличается от крови обычных магов. С помощью нее можно творить страшные вещи. Есть теория, что если собрать по капле крови наследника престола и его дочери и сына, добавить частицы магии каждого из них, то можно создать энергию такой силы, которая сметет со своего пути все.

– То есть отец хочет соединить мою силу, свою и Майки, чтобы победить Вольфа?

Ван Торн кивнул и подал руку, чтобы я могла подняться. От усталости и шока перед глазами все плыло. Ван Торн медленно накинул на плечи кожаный плащ, лежавший в углу зала, протянул мне форменный пиджак, от которого я отмахнулась, и тогда он, сжав тонкую ткань в пальцах, понес его сам.

Ноги налились свинцом и едва двигались, Ван Торну пришлось поддерживать меня за локоть, чтобы я не упала.

Когда мы подошли к темно-бронзовой, облупившейся от времени раме и мутная поверхность потертого, покрытого царапинами зеркала начала принимать облик портала, мысль, острая, как кинжал, пронзила меня.

– Но Майки у темного волшебника, так? Тогда каким образом отец собирается его спасать, если для сотворения заклинания ему потребуется два наследника?

Ван Торн угрюмо водрузил на голову ковбойскую шляпу. Тень от нее упала на его лицо и сделала непроницаемым. Он подхватил меня на руки и шагнул в портал, уже искрящийся серебром и манящий черными, густыми, как сливки, вихрями.

Глава 24. Ночной визит

В этот раз перемещение прошло более успешно, или я стала менее чувствительна к физической боли, сменившейся болью душевной. Страшное осознание того, что брат находится в плену у темного чародея, тяжело давило на грудь.

Ван Торн сразу же перенес меня в спальню и, пожелав хорошенько отдохнуть, покинул комнату. Я заперла дверь на замок. Желания видеть кого-либо, пусть даже служанок, не было. Единственное, чего хотелось, – это провалиться под землю или рассыпаться на миллион частиц. Чувство потери, ужаса, безысходности разъедало изнутри, поток жгучих слез лился по лицу.

Обессилев от рыданий, я уснула. Когда же разлепила веки, солнце пробивалось сквозь массивные шторы. Пылинки витали в оранжевых лучах, листья деревьев в саду