Пьерра, в глазах которого Сервас замечал вспышки панического ужаса и безумия.

Они должны сохранять ясность мысли, это их единственный шанс. Им надо переломить ход событий, сделать что-то этакое… Неважно что. Надо воспользоваться самой ничтожной надеждой. Искать решение. Даже абсурдное. Даже невозможное.

Что угодно, только не сдаваться.

И вдруг ему пришла одна идея. Он встал на четвереньки и повернулся к свиньям спиной. Потом с трудом поднялся на ноги, как был, со связанными за спиной руками и стянутыми щиколотками.

– Эй, ты что делаешь? – спросил Пьера, и в голосе у него звучало непонимание.

Он увидел, как Сервас задом наперед запрыгал со связанными ногами в сторону свиней, потом стукнул одно животное связанными кулаками.

– Что ты делаешь? – уже громче спросил Пьерра.

Не отвечая, Сервас повторил удар. Ему удалось достать до пятака, и свинья, встряхнув головой, протестующе захрюкала.

– Мартен, черт тебя дери, ты что творишь? Ты спятил, или как? Они же тебе руки откусят!

Последовал еще один удар, прямо в пятак.

– Ну, валяй, кусай! Куси меня, куси! – кричал тулузский сыщик, нанося третий удар, потом четвертый…

На пятой попытке животное оскалилось и вцепилось Сервасу прямо в большой палец. Тот взревел от боли. Пьерра увидел, как палец, не то вывернутый, не то откушенный, жалобно свешивался с руки, заливая ее кровью. Сервас зарычал в последний раз – от ярости, от боли, а может, от страха, – потом запрыгал к нему и сел на землю.

Пьерра взглянул на него: бледное восковое лицо залито потом, зубы плотно сжаты. Руки между тем шевелились за спиной, а из наполовину откушенного пальца, как из крана, текла кровь, заливая разбросанную по земле солому. Пьерра понял: тулузцу удалось, морщась от боли, вытащить из пластиковой петли руку с оторванным пальцем. Наконец обе руки оказались свободны; Сервас наклонился и начал срывать здоровой рукой скотч, стягивающий ноги. Закончив, он сделал то же самое с Пьерра.

– Вот это да… Уж теперь и не знаю, сумасшедший ты или гений, друг мой, но это было великолепно! – воскликнул тот, вскакивая на ноги. Руки его по-прежнему были стянуты за спиной.

– Подожди, вот выберемся отсюда, тогда и будешь кричать о победе, – умерил его пыл майор, внимательно оглядываясь.

Затем он пробрался между животными к большой металлической двери в глубине помещения и потянул за ручку. Дверь почти не сдвинулась. Сервас тихо выругался.

– Заперта снаружи…

Он двинулся обратно, расталкивая свиней, которые не обращали на него ни малейшего внимания. Потом обогнул невысокую решетку, отделявшую часть небольшого ангара, за которым простиралась широкая бетонная площадка, полная трещин, откуда поднималась отвратительная вонь. Слева заметил еще одну решетку, преграждавшую путь.

Мартен ступил на вонючую площадку, загаженную экскрементами и залитую свиной мочой, никак не реагируя на запах: главным сейчас было освободиться и выжить. Он дошел до решетки. Задвижка. Сервас дернул задвижку, толкнул решетку и зашел с другой стороны. Пьерра шел за ним. Они оказались в маленькой комнате, где лежало сено и штабеля мешков, вероятно, с кормом для свиней. Прямо перед ними была еще одна дверь – простая, одностворчатая, деревянная, с плохо соединенными досками. Сервас подошел и повернул ручку. Дверь была заперта.

– Вот дьявол…

– Отойди, – сказал Пьерра, становясь прямо перед створкой.

С руками, по-прежнему связанными за спиной, он поднял ногу и сильно ударил по замку. Замок задребезжал, но выдержал. Парижанин ударил еще раз.

– Да не может такого быть! – в ярости крикнул он.

– Может, вдвоем осилим, – сказал Сервас.

Ударил по двери – и тут же сморщился от боли: отозвались жгучей болью сломанные ребра. Однако вдвоем, нанося по двери целый шквал ударов, они все-таки одолели замок. Тот со звоном упал на бетонный пол, и дверь открылась прямо в деревенскую ночь.

– Черт возьми, просто не верится, но мы вышли! – крикнул Пьерра дрожащим от волнения и надежды голосом.

Сервас огляделся. По счастью, дверь выходила на противоположную сторону дома, иными словами, на лес и поля, где после дождя плыли полосы тумана, похожие на дымок от тлеющего торфяника на болотах.

В свете луны стоящие на поле сельскохозяйственные машины смотрелись как спящие животные. Из кустов ежевики и высокой травы выглядывали кучи облицовочного камня, доски, заржавевшие листы железа. Сервас подошел к одному из таких листов, поставил его вертикально, проверил пальцем, острый ли он, и жестом позвал Пьерра. Тот понял, о чем речь, и начал быстро водить туда-сюда по острому краю листа стяжкой на своих запястьях. Прошло минут пять – и пластик поддался.

– Не будем здесь задерживаться, – сказал Сервас, показывая на лес.

– Мне кажется, я больше ни за что не стану есть свинину, – заявил Пьерра, идя за ним следом.

– А ты знаешь, что у вас с Валеком одинаковые голоса? Я был потрясен, впервые услышав его.

– Да ну? – произнес парижский сыщик, пустившись бегом к лесу. – Дай мне всего пять минут побыть наедине с этим гадом, и он побьет все рекорды по визгу.

51

Они пережили еще один момент паники, когда на лесной дороге блеснули автомобильные фары и прямо напротив них остановилась машина. Оба успели отпрыгнуть в придорожные кусты, окаймлявшие шоссе, которое они только что перебежали, стремясь как можно быстрее отойти подальше от фермы. Сервас попытался разглядеть хоть что-то внутри машины, но было темно. Сколько людей там сидели? Кто они? Валек и его бандиты? Однако это не был ни «Мерседес», ни «Рено», а видавший виды «Фольксваген». И его обитатели не стали даже глушить мотор. Кого они дожидались? Автомобильные фары освещали высокий туннель из зелени, напоминавший собой неф в кафедральном соборе. В полумраке густых кустов Сервас обменялся вопросительным взглядом с Пьерра.

Наконец водительская дверца открылась, оттуда вылез какой-то мужичок и нетвердыми шагами направился к обочине. Они видели, как он расстегнул штаны и направил мощную, сверкающую в свете фар струю в сторону придорожной канавы, испустив при этом вздох почти экстатического облегчения.

Пьерра первый вышел из укрытия.

Как только мужичок их заметил, он перестал мочиться и бросился наутек, как заяц, почуявший охотников, на ходу застегивая ширинку и ремень. Пьерра без труда схватил его и прижал к дверце машины. Тот испуганно вскрикнул, и Сервас подумал, что не хотел бы оказаться на его месте и увидеть перед собой окровавленную физиономию Пьерра, появившегося ниоткуда и схватившего его ночью посреди леса.

– Полиция, – заявил Пьерра. – От тебя несет спиртным. Придется конфисковать машину.

– Забирайте машину, но не трогайте меня! – взвизгнул мужичок.

– Садись назад, – приказал Пьерра и заглянул в салон. Там