– Эй, – закричала она, – кто-нибудь, отзовитесь!

Лика, ты что с ума сошла? – озабоченно поинтересовался Кирсанов.

– Эй, вы там! Мне надо с вами поговорить! Вы меня слышите?! – орала Лика, не обращая внимания на издевку в его голосе.

– Му-у-у! – сочно прокатилось у них над головой.

– Ты услышана! Тебе ответили! Радуйся! – возликовал Кирсанов.

– Черт, – расстроилась Лика. – Вы уроды! Козлы! Свиньи!

Она подпрыгнула на месте, грозя кулаком неведомым врагам.

– Они коровы, Лика, коровы, разве ты не слышишь? Все перечисленные тобой животные издают совершенно другие звуки.

– О господи, да что это с тобой? С чего веселишься? Мы тут сгнием в этом подвале, если будем идти у них на поводу!

– Отлично идея – бороться и сдаваться. Только вот с кем бороться? Ну покричу и я с тобой на пару, и что изменится?

– У-у-у! – вцепилась себе в волосы Лика. – Я с тобой с ума сойду, ну как можно быть таким непробиваемым!

– Это у тебя от голода, поешь каши, – потянулся, разминая мышцы, Кирсанов.

Лику хватило на полчаса. Она бегала по периметру и бормотала что-то о презренных бандитах и аморфных сокамерниках, потом, видно, устала и сползла по стенке на пол. Кирсанов заявил, что она непременно простудится, и позвал к себе. Она из вредности посидела еще некоторое время в своем углу, а потом вернулась к нему на солому.

– Денис, как ты думаешь, нас уже ищут?

– Уверен в этом.

– А найдут?

– Сомневаюсь.

– Ты шутишь! Да?

Она испуганно посмотрела ему в глаза, у него был мрачный вид, и было не слишком похоже, чтобы он шутил.

– Лика, я знаю одно, что при малейшей возможности я постараюсь изменить положение вещей. Но пока у нас нет другого выхода, как ждать.

– Чего? – потухшим голосом спросила она.

– Изменений. Любых. Того благословенного момента, когда можно будет что-то сделать себе во благо, – он пожал плечами.

Лика тихонько вздохнула, все это звучало не слишком оптимистически, но в глубине души она понимала, что это единственно верное решение. И тогда, чтобы хоть как-то отвлечься, она принялась расспрашивать Дениса о его жизни. Нельзя сказать, что он был слишком многословен в своих ответах, но видно было, что он не хотел ее расстраивать окончательно, поэтому старался быть вежливым. Да, он с детства мечтал быть медиком, нет, сначала думал о хирургии. А стоматологию выбрал по коммерческим соображениям, потому что стремился к финансовой независимости. Да, результатами он вполне доволен, работа приносит и моральное и материальное удовлетворение. Какое моральное? А такое, он может вести такой образ жизни, который захочет: он сам себе начальник и не должен прогибаться ни перед кем. И потом денежное – это тоже своего рода моральное. Ведь деньги дают возможность комфортно и интересно жить.

Так они общались некоторое время, как общаются посторонние люди, волей обстоятельств оказавшиеся в замкнутом пространстве, к примеру, в каюте парохода или купе поезда. Их беседа была невыразительной, но они упрямо ее поддерживали, пока не почувствовали, что пора ложиться спать. И они улеглись, тесно прижавшись друг к другу, думая об одном и том же: что же с ними будет? Свет, который и так был довольно слабым, тускнел с каждой минутой. Кажется, там наверху наступала ночь. Еще одна ночь в неволе. Сколько их еще будет?

– Эй, идите сюда!

Кирсанов сонно протер глаза, пытаясь сообразить, где находится. Действительность навалила тяжелой глыбой, сжав стальным обручем сердце.

– Просыпайтесь!

Голос шел откуда-то сверху и несомненно принадлежал женщине. Что за черт? Ах да, там же люк! Кирсанов приподнялся, потревожив Лику, и пошел на зов. Кто она и что ей надо? Лика приподнялась, потом испугавшись неизвестности, подскочила к нему. Вцепилась в руку мертвой хваткой, Кирсанов слышал, как в тишине отчетливо щелкали ее зубы.

– Кто вы? – поинтересовался он как можно более сурово.

И сделал еще пару шагов, таща за собой на буксире Лику. Они стояли прямо под люком, задрав головы, поэтому свет фонаря ударил прямо в глаза. Оба как по команде зажмурились и отскочили, словно отброшенные воздушной волной.

– Я сейчас бросаю веревку, а вы лезьте наверх, – велел таинственный голос.

– Зачем? – поинтересовался Кирсанов, пытаясь завязать душевную беседу.

– Слушай, мужчина, ты хочешь на свободу или будешь сидеть в этой яме, как свинья, ожидая пока тебе перережут горло?

– Это она серьезно, про горло? – охнула Лика. – Вы это серьезно, сейчас?

– Клянусь Аллахом, мне не до шуток! – отозвались сверху.

– Я не понял… – начал было Кирсанов.

Но тут что-то зашуршало, Лика взвизгнула и шарахнулась к задней стенке и прямо перед носом Кирсанова заколыхалась бечевка. Было совершенно неясно, что такое происходит, кто эта женщина и зачем она помогает им. И помогает ли на самом деле? Но яма порядком надоела, и сидеть здесь до второго пришествия было неразумно, поэтому он подергал веревку, прежде чем ползти наверх. Как говорится «…если женщина просит…». Веревка производила хорошее впечатление – крепкая и надежно закрепленная.

– Давай, ты первая, – подтолкнула он Лику.

– Я не смогу, – заупрямилась она. – У меня два было по физ-ре за лазание по канату.

– Отлично, но сейчас нужно постараться на «пятерочку», – сказал Кирсанов. – Иначе плохой отметкой тут дело не закончится.

Внутренний голос подсказывал ему, что это как раз тот самый шанс, которого он дожидался от высших сил, и тут лучше не зевать. Лика же пребывала в полном отчаянии. Карабкаться по канату она была категорически не в состоянии. Помнится, в далекие школьные годы максимум на что ее хватало, так это повиснуть унылой перезревшей грушей у самого основания каната и тупо ждать свистка учителя, который влепит ей очередную «пару», осыпая насмешками. Но нынче предстоит экзамен покруче, а в качестве награды – собственная жизнь. Есть за что побороться. Но только вот как это сделать?

– Вы что там копаетесь? – подгоняла их женщина. – Времени в обрез!

Лика со стоном ухватилась за средство пытки, но сумела подтянуться только один раз. Веревка была не слишком толстая и ужасно скользила в моментально вспотевших руках, вот если бы на ней были какие-нибудь узелочки…

– Так, давай я тебя подсажу. Ты будешь держаться за веревку, а я тебя попытаюсь взгромоздить себе на плечи, – скомандовал Кирсанов, понимая, что другого выхода просто нет.

Кирсанов подхватил ее под попку и поднял на сколько смог, Лика ухватилась за треклятую бечевку и выполнила свой коронный номер – повисла на ней. В неясном свете фонаря, светившего из люка, Кирсанов поймал ее стопы ног и поставил себе на плечи. Ее качало так, что она едва и его не свалила. Но каким-то чудом умудрилась восстановить равновесие. Лика быстро перебрала руками, боясь сорваться, и ее голова нырнула в люк. Неожиданно ей в плечи вцепились цепкие руки.