– А вам поверят? Зачем Саиду нас куда-то увозить? Разве это не подозрительно? – заволновалась Лика.

– Я откуда знаю? Я всего лишь женщина, существо безмозглое и почти бесполезное, как я могу что-то знать? Я даже не жена ему, а всего лишь жена его умершего брата, я тот же лэй, только женского пола и их национальности. Поэтому, что он там задумал и куда вас повез, – знать не знаю!

– Круто! – только и сказал Кирсанов.

Она решила, что достаточно объяснила ситуацию и, развернувшись на пятках, велела им следовать за ней. Они прошли через хлев, нырнули в низкий проем двери, миновали несколько кособоких сараюшек, в которых кто-то всхрапывал, похрюкивал, вздыхал и ворочался. Морозный воздух пробирал до костей, но от напряжения Лика не чувствовала холода. В голове был полный вакуум – леденящий ужас сковал все важные мозговые центры, поэтому мыслить рационально она не могла.

Под ногами противно чавкал грязный снег, на небе вовсю светила луна, заливая мертвым светом округу. Мир был настроен враждебно, Лика чувствовала это в глухом собачьем лае, шуршании голых веток деревьев, в черноте оконных проемов хозяйского дома. Их проводница протиснулась сквозь приоткрытые ворота, они послушно двинули за ней, и попали в следующий двор, который покрывал огромный навес, скрывший небесное светило. Прямо перед ними разлапистой громадой темнел дом, в котором спал мертвым сном Саид. Слева были еще какие-то строения, а справа застыл «Москвичонок», на котором их сюда и доставили.

– Ты стой тут, а ты иди за мной, – едва слышно прошептала женщина, потянув за рукав Кирсанова.

Лика слилась с забором, неистово шепча слова молитвы. Когда дом сожрал Кирсанова, ее единственного защитника, стало так страшно, что хоть волком вой, такому напряжению ее нервная система еще никогда не подвергалась. После этих испытаний хоть в космонавты, хоть в разведчики – все нипочем, да дело осталось за малым – выжить. Господи, как ее угораздило попасть в такую переделку? Ей показалось, что прошла целая вечность, пока входная дверь тихонько скрипнула и в проем не вывались Кирсанов с женщиной, тащившие тело Саида. Они погрузили его в будку «Москвича». Женщина захлопнула дверцы и сплюнула наземь.

– Собаке – собачья смерть, – пробормотала она слова напутствия родственнику, провожая его в последний путь.

Лика громко сглотнула.

– Я кое-что собрала вам в дорогу, – женщина шагнула в сторону, подняла что-то с земли и сунула узел Лике. – Держи ключи, я сейчас открою ворота, а ты поезжай направо, наш дом крайний, поэтому сразу попадешь на дорогу. Будешь ехать где-то около часа, дорога будет все время идти в гору и сделает довольно крутой поворот, за ним начнется спуск. Это будет Чертов зев. Ты должен сбросить машину именно в этом месте, смотри, не ошибись. В любом другом будет плохо, потому что к ней смогут подобраться и поймут, что там вас нет. Там много кто погиб, и никого достать не смогли, очень крутая пропасть. Очень. Смотри, не ошибись.

– Не ошибусь, – заверил ее Кирсанов.

– Дальше будете держаться этой же дороги, она вас выведет к людям. Идти придется не меньше суток. Будут два аула. Ни в коем случае туда не заходите, держитесь от местных подальше, если увидят, поймают и снова продадут. Поэтому прячьтесь от людей и машин. Когда выйдите на федеральную трассу, тормозите только грузовые машины, частников не останавливайте, это опасно. И не вздумайте возвращаться в то место, где вас взяли, добирайтесь в Москву. Но и дома у вас будет не совсем безопасно. Конечно, они могут и побоятся сунуться в столицу, но, с другой стороны, деньги за вас заплатили. Вам бы переждать где-нибудь в тихом месте. Но при этом не забывайте о клятве. Где бы вы ни отсиживались, а делами дочери вы должны будете заниматься сразу. Понятно? Саид, собака такой, сдох, но есть его двоюродные братья, которые не упустят шанса поживиться на моем горе! Так что не откладывайте ее спасение на потом!

– Нам все понятно. Мы все сделаем как надо. Спасибо вам, – просто сказал Кирсанов. – И не переживайте, если я выберусь, то сдержу свое слово.

– Да, спасибо вам огромное, – со слезами на глазах пробормотала Лика, прижимая к животу объемный узел. – Вы очень смелая женщина!

Я – мать, и больше моего ребенка некому защитить! – сурово ответила она. – Ну, удачи вам.

– Подождите, вы даже не сказали, как вас зовут! – вдруг вскинулась Лика.

– Мое имя есть в письме, но вы прочтите его, когда выберетесь, – отрезала их спасительница. – Не нужно вам знать его, пока вы на этой земле. И если, вдруг, вас все-таки схватят, постарайтесь уничтожить письмо. Если его найдут и прочтут, нас всех убьют, но не сразу, сначала будут пытать.

И с этим сногсшибательным напутствием, она буквально впихнула Лику в кабину «Москвича». Кирсанов сел за руль, пытаясь вспомнить, как тут включается задняя скорость, пару раз газанул невпопад, но буквально через минуту они уже катили по дороге. Сзади них закрылись громадные ворота их тюрьмы. Фары освещали две заснеженные колеи, хорошо, что снега не было несколько дней, иначе они бы просто не смогли выехать из этого богом забытого места. Кирсанов был мрачен и хранил молчание. Лика тоже какое-то время ничего не могла сказать, голос почему-то сел, но вот она собралась с силами и позвала его.

– Денис! Денис, что ты молчишь? Скажи, ты ей веришь, все так, как она говорит? То есть, я хочу сказать, – Лика смешалась, – она убила этого человека… Вдруг она нас просто использовала для спасения дочери? Макс не мог отказаться платить…

– Лика, давай сейчас не будем это обсуждать. Мы поклялись, и я намерен сдержать эту чертову клятву. Мне не слишком хотелось проверять ее слова, и тебе, кажется, тоже. Этот человек – бандит. Он нас покупал и продавал, как животных. Мне плевать на его смерть. Тебе это ясно? Прекрати строить из себя инфантильную дурочку, не время для моральных терзаний!

– Я не верю, что Макс отказался, – прошептала она про себя.

От его слов у нее во рту появился кислый привкус. Какая муха его укусила? Она всего лишь хотела, чтобы он сказал что-нибудь ободряющее. Например, что они не зря согласились на сделку с этой кавказской валькирией, что их ночной поход по горам целесообразен. А он, вместо этого, дурой обозвал, ничего себе поддержка! Боже, за что ей это? Надо взять в себя в руки, иначе вновь придется бежать по кругу: жалеть себя, недоумевать, кому она помешала в этой жизни, сокрушаться об измене мужу и переживать по поводу сложных взаимоотношений с любовником, и так далее, и тому подобное. Говорят, со стороны виднее, и если она выглядит как инфантильная дурочка, то надо что-то делать. Что? Перестать хвататься за каждого встречного-поперечного в надежде обрести опору в жизни? Но если она, действительно, не ощущает должной уверенности в себе?

– Господи! Когда весь этот ужас закончится? – прошептала она едва слышно в полном отчаянии.

Денис не отреагировал, он молча вел машину, старательно вписываясь в крутые повороты извилистой горной дороги.

Лика посмотрела в темное окно, в котором мелькали искореженные силуэты деревьев, прилепившихся к склону горы. Все это происходило не с ней, это просто страшный сон, и когда-нибудь она обязательно проснется! О чем она думала в отеле, что пришло время перемен? Дай бог, чтобы они выбрались из этого кошмара, она сделает все, чтобы изменить свою жизнь, и даже саму себя.