предназначались прежде всего для публичного потребления, а за кулисами, в ходе секретных переговоров между представителями США, Великобритании и Франции.

В результате разногласий, возникших в отношениях между западными великими державами из-за Суэцкого кризиса, ООН оказалась не в состоянии предпринять решительные шаги по урегулированию венгерского вопроса в тот момент (с 1 по 3 ноября), когда обстоятельства в Венгрии, например, просьба Надь о посредничестве ООН, делали такие шаги возможными.

Однако не стоит переоценивать потенциальное влияние любой резолюции чрезвычайной сессии Генеральной Ассамблеи ООН, осуждающей советскую интервенцию, - эта мера оставалась вполне вероятной вплоть до 3 ноября. Советский Союз, учитывая свой статус мировой сверхдержавы и обнадеживающие обещания, полученные от Соединенных Штатов, отнюдь не был склонен позволить моральному авторитету резолюций ООН помешать ему в случае необходимости осуществить военное вмешательство для восстановления порядка в стране, находящейся в сфере его собственного влияния.

Разлад между западными державами, возникший в результате ближневосточного конфликта, несомненно, облегчил положение Советов, хотя можно с уверенностью сказать, что и без Суэцкого кризиса они проводили бы аналогичную политику. Чтобы убедиться в этом, достаточно рассмотреть обстоятельства интервенции в Чехословакию в 1968 году. В то время, когда свобода передвижения западного альянса не была ограничена никакими внутренними конфликтами, Запад все же отреагировал на вторжение, направленное на спасение коммунистического режима, с той же пассивностью, что и в 1956 году. Более того, теперь мы знаем, что президент США Линдон Б. Джонсон, который в конце августа 1968 года осудил интервенцию в Чехословакию в громкой декларации для общественности, спустя всего несколько недель (в сентябре) предложил по дипломатическим каналам провести встречу на высшем уровне с Брежневым, чтобы обсудить Вьетнам, ситуацию на Ближнем Востоке и вопрос о противоракетных системах.

Таким образом, пассивность Запада в 1956 году была вызвана не Суэцким кризисом, а ограничением его возможностей в Восточно-Центральной Европе, заложенным в сложившемся европейском статус-кво и понятии сфер влияния. Суэцкий кризис просто послужил удобным оправданием, особенно для Соединенных Штатов, чтобы объяснить, почему после многих лет освободительной пропаганды они не в состоянии оказать даже минимальную поддержку восточноевропейской стране, которая поднялась с оружием в руках в попытке освободиться от советского господства.

На этом фоне становится очевидным, что Соединенные Штаты не могут быть виноваты в том, что не оказали вооруженной помощи венгерской революции. В условиях холодной войны проведение политики невмешательства было, по сути, единственно возможным рациональным решением, поскольку вмешательство создало бы прямую угрозу развязывания третьей мировой войны. Однако потенциальные инструменты политического давления также были принципиально ограничены сложившейся в 1945 году системой сфер влияния, поскольку добиться от Советского Союза каких-либо серьезных уступок можно было только путем значительной компенсации. Чарльз Гати рассматривает вопрос об оккупационных войсках как таковой и предлагает Вашингтону предложить в обмен на вывод советских войск из Венгрии вывод своих войск из одного из западноевропейских государств. Но само по себе присутствие советских войск в союзной стране не могло иметь никакого значения для сохранения коммунистического режима: в Болгарии советских войск не было с конца 1947 года, в Чехословакии - с 1945 по 1968 год, в Румынии - с 1958 года, однако ни в одной из этих стран коммунистическая система не рухнула. И, как мы видели, решение Президиума КПСС от 30 октября о выводе советских войск из Венгрии было принято без какого-либо давления со стороны Запада, поскольку на очень короткий исторический момент в Москве посчитали, что эта уступка может способствовать умиротворению ситуации и укреплению коммунистической системы, оказавшейся на грани краха.

Если довести дело до абсурдной крайности, то, если бы Запад действительно хотел добиться от Москвы "отказа" от Венгрии, страны, входившей в состав советской империи, ему следовало бы предложить компенсацию равной стоимости. Тогда обменной стоимостью уступки такого масштаба могла бы стать "добровольная" советизация меньшего государства-члена НАТО - например, Дании, Нидерландов или Греции - и передача этой страны в советскую сферу влияния. Легко понять, что такой вариант не был бы привлекательным ни для западных политиков, ни даже для общественности.

Поэтому после начала восстания у американского правительства не было политических средств, с помощью которых оно могло бы повлиять на ход событий и способствовать победе венгерской революции. Парадоксально, но у Вашингтона был исторический шанс внести свой вклад в предотвращение революции. Теперь мы знаем, что взрыв в Венгрии произошел в основном по внутренним причинам, а также из-за серьезных ошибок, допущенных Советами в их стратегии управления кризисом в 1956 году. Однако на характер восстания могла повлиять американская освободительная пропаганда, неустанно проводившаяся с 1953 по 1956 год, - а именно, что социальные волнения приняли самую радикальную форму: вооруженное восстание и война за независимость против Советской армии. Вместо того чтобы раздавать эти изначально благонамеренные, но в итоге трагически безответственные обещания, Вашингтону следовало бы применить гораздо более дифференцированный подход, по крайней мере после подавления Познанского восстания в июне 1956 года, которое ясно показало опасность, присущую американской освободительной риторике. Они должны были поощрять восточно-центральноевропейские общества не к активному сопротивлению, а к принятию реальности и работе по либерализации своих режимов, как это и произошло позже, начиная с 1960-х годов.

Эта, несомненно, пораженческая и в то же время реалистическая позиция позволила бы понять то, что для многих в 1956 году было еще совершенно непонятно: восстание в советской империи было обречено на провал, и помощи извне ждать не приходилось.

Глава 5. Международное влияние польских и венгерских восстаний

 

Отношения между Востоком и Западом: Подтверждение статус-кво

 

Тщательное исследование международных последствий Венгерской революции с использованием многоархивных источников еще предстоит провести. Однако, опираясь на имеющиеся в настоящее время источники и уже проделанную работу по данной теме, стоит попытаться сделать набросок влияния венгерских (и польских) событий октября-ноября 1956 года на международную политику, особенно на отношения между Востоком и Западом.

Наиболее очевидным результатом неудавшейся революции в международно-политическом плане было то, что отсутствие реакции западных государств раз и навсегда доказало их безоговорочное согласие с послевоенным европейским статус-кво, несмотря на всю предшествующую пропаганду. Это было большим утешением для советского руководства: помимо молчаливого соглашения, которого они придерживались с западными государствами до этого момента, отсутствие реакции Запада в ноябре 1956 года давало им полную гарантию того, что в случае возникновения любого будущего конфликта в границах их империи, они будут иметь полную свободу действий, не опасаясь вмешательства Запада. В этом отношении венгерская революция была выгодна советскому государству. Фактор неопределенности, внушаемый американской психологической войной, то есть провозглашенная администрацией Эйзенхауэра цель добиться "освобождения порабощенных народов", которая, как казалось, угрожала буферной зоне Советского Союза в Восточно-Центральной Европе, практически исчез.

Очевидно также, что