Раз в месяц в колонии появлялся фотограф. С собой онпривозил старомодный черный пиджак, весьма застиранную белую рубашку игалстук-самовяз на резинке.

Двое заключенных натягивали простыню. Будущийвольноотпущенный скидывал телогрейку, облачался в гражданское, и следовалакоманда:

– Сесть на стул, посмотреть на ботинки, потом на меня.

Снимки получались чудовищными. На первом плане бритый череп,глаза глядят исподлобья, мрачно и настороженно, рот крепко сжат.

Радько уставился на снимок. Сзади донеслось:

– Итит твою направо.

Очевидно, Колян обнаружил свою фотку.

Внизу находилось пояснение, отпечатанное на пишущей машинкес прыгающими буквами:

«Доктор наук, профессор, лауреат премии Макаренко – РадькоМихаил Андреевич. Злостное хулиганство с нанесением тяжких телесных поврежденийв составе преступной группы. Пять лет».

– Нравится? – гордо спросил начальник колонии, увидавобалдевшее лицо гостя. – Кучу денег потратили на оформление. Пришлось в городезаказывать.

Не найдя сил для ответа, Михаил Андреевич только кивнул. Ноон еще не знал, что ждет его впереди. Основной сюрприз администрация прибереглапод конец. Где-то около девяти вечера, когда программа визита оказаласьполностью выполненной, «хозяин» напоследок поинтересовался:

– Не хотите на коечку свою посмотреть в отряде?

Пошли в барак. И здесь Радько ждал последний, сокрушительныйудар. Подойдя к двухэтажной, выкрашенной синей краской железной кровати,преподаватель обнаружил небольшую табличку, намертво приделанную к изголовью:

«На этой шконке спал будущий профессор, доктор наук,осужденный Радько. Ты тоже можешь добиться успеха, если твердо встанешь на путьисправления».

На обратной дороге Михаил Андреевич и Колян молчали,переживая увиденное.

– Жуткое зрелище, – жаловался профессор, – хотя, конечно,местное начальство преследовало благородные цели.

Очевидно, и дирекция интерната, куда я тем временемприехала, тоже хотела положительным примером повлиять на детей. Фотографиивыглядели одинаково – мальчики в черных пиджаках и галстуках, девочки – в белыхблузках, с брошкой у горла. Наверное, и сюда фотограф приезжал со«спецодеждой».

Но внутри детский дом оказался на редкость уютным. Светлые,чистые коридоры, застеленные ковровыми дорожками. По стенам, как в обычнойквартире, развешаны полки, забитые книгами. Судя по потрепанным корешкам, ихчасто читают. Подойдя поближе, стала разглядывать названия: «Кошмар ковбоя»,«Монстры из Фрибурга», «Замок привидений».

– На первом этаже ужастики и детективы, – раздался голос заспиной, – на втором – классика, а выше – учебная литература: справочники,пособия, энциклопедии…

Я повернулась. Серьезная девица лет семи в больших круглыхочках улыбалась мне.

– Как интересно, – протянула я, – у вас книги не вбиблиотеке… Их можно брать просто так, без записи?

Девочка возмутилась:

– А вы дома что, в тетрадочке отмечаете?

– Нет, конечно.

– Ну а это наш дом, – сообщила малышка, – мы одна семья. Вамкого надо?

– Директора.

– Идите за мной, – скомандовал ребенок.

Мы почти побежали по извилистому коридору. Двери некоторыхкомнат оказались открытыми, и я увидела, что в них всего по две кровати,застеленные красивыми пушистыми пледами. Приглядевшись повнимательней клюбезной спутнице, отметила ее симпатичный новый костюмчик с забавной картинкойна груди, аккуратные тапочки с помпонами, яркую махрушку, стягивающуюблестящие, чисто вымытые волосы, многочисленные фенечки. Ребенок непрерывноперемалывал жвачку. Девочка совершенно не походила на несчастную голоднуюсироту.

– Почему ты не в школе? – поинтересовалась я на бегу.

– Вчера кашель начался, – отозвалась малышка, – дедушканаказал дома сидеть.

Все сразу стало на места. Девчушка не сирота, а дочкакого-то из педагогов.

Подлетев к двери с табличкой «Вход разрешен», моя спутницараспахнула створку:

– Дедуля, к тебе.

Пожилой, абсолютно лысый мужчина строго поглядел из-подочков.

– Спасибо, Леночка, только почему по коридорам носишься?Мама знает, что ты не в кровати?

Лена замотала головой.

– Давай немедленно под одеяло, – велел дед, – а то скоропапа придет, вот тебе достанется!

Леночку как ветром сдуло.

– Чему обязан? – поинтересовался директор.

Я открыла рот, но тут в кабинет вошли два парня, по видуодиннадцатиклассники.

– Дедуля, – завел один, – прямо не знаем, что и делать…

– Жулька-то умерла, – добавил второй. – И как теперь мелкотесообщить, рев поднимут!

– Потом, ребята, у меня посетитель, – строго ответил дед.

Парни ушли, но поговорить не удалось, потому что ровно черезсекунду в кабинет влетело человек пять бойких ребятишек.

– Дедушка, – звенели они на разные голоса, – погляди,исправили, теперь отпустишь?

Директор замахал руками:

– С этим вопросом к родителям.

– Ну дедуля, – заныл хор, – прикажи им, они тебя послушают.

– Не мешайте деду, – послышалось из коридора, – не видите, унего посетитель.

Малышня унеслась. Директор встал, распахнул дверь иперевернул табличку, теперь на ней значилось «Просьба не входить».

– Извините, – улыбнулся он.

– Сколько же у вас внуков? – удивилась я.

– Шестьдесят восемь, – прозвучал серьезный ответ.

Я ахнула:

– Сколько?

Директор рассмеялся: