Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дежнёв прослушал сообщение из центра управления полётами дважды, одновременно застёгивая скобы половинок скафандра.
– Занимаем места, – негромко скомандовал Артём, пристёгиваясь.
– Что говорят? – спросил Казанцев.
– Воронов передаёт, что видимых изменений с кораблём за это годы не произошло. Никаких повреждений или ненормальных отклонений на фотографиях не видно, кроме разве что сильного загрязнения иллюминаторов и панелей солнечных батарей… В общем, на стыковку дают добро. Сейчас сблизимся – а рядом со стыковочным узлом попробуем включить автоматику, по маячкам. Если «Афродита» не откликнется – продолжу сближение вручную, а ты будь готов меня, если что, корректировать. После стыковки – как отрабатывали…
«Родина» небольшими рывками стала приближаться к мёртвому космическому крейсеру. Дежнёв старался держать корабль максимально прямо, не выпуская стыковочный блок «Афродиты» из перекрестья оптического коллиматора, и не придавал «Родине» слишком большого ускорения.
– Не смещаемся? – процедил пилот сквозь зубы, когда радар показал меньше десяти метров до контакта с кораблём.
– Прямо ведёшь. – Казанцев следил за сближением сразу по нескольким мониторам. – Сейчас дам команду «Афродите».
Раздался негромкий писк, после чего индикаторы на панели стыковки загорелись красным.
– А ты думал, всё так просто будет? – усмехнулся Дежнёв. – Фиг тебе. Сейчас ещё поближе подрулим, будь готов…
Казанцев тоже не особо рассчитывал, что радары «Родины» смогут сориентироваться на стыковочный шлюз межпланетного корабля и самостоятельно подвести её к «Афродите», но всё же испытал разочарование. Похоже, на этом корабле и правда все системы давным-давно вышли из строя.
– Метр, – предупредил товарища Артём и начал плавно тормозить корабль. Датчики сближения показали минимальное значение, но контакта пока ещё не произошло.
– Ты полностью остановил? – вопросительно повернулся к пилоту Алексей. Дежнёв бросил взгляд на монитор:
– Минимальная скорость… сейчас будет касание.
На несколько секунд повисла тишина, и вдруг из бытового отсека донёсся какой-то скрежет. Корабль завибрировал, как будто кто-то провёл по обшивке молотком, после чего индикаторы стыковки загорелись зелёным. Казанцев тут же нажал на стыковочные тумблеры и почувствовал, как вакуумные системы стягивают два корабля в одно целое.
– Готово. – Дежнёв отпустил джойстики и только теперь посмотрел на показатели борткомпьютера. – Как там?
– Вроде, в норме всё. – Казанцев по поручням выбрался из командного отсека и завис перед люком.
– Полная стыковка, – доложил он и постучал по металлу.
– Я передал на Землю об успешной стыковке с «Афродитой», – пилот по пояс завис в проёме между командным и бытовым отсеком, откинув колпак скафандра и вытер лицо перчаткой.
Ответ пришёл минут через десять. ЦУП давал добро на проведение вылазки на «Афродиту» и предупреждал о необходимости оперативного забора и анализа проб с корабля-призрака.
– Значит, так. – Дежнёв подлетел к Алексею и зацепился одной рукой за торчащую из стенки раму. – Я задраиваюсь в командном отсеке и слежу за тобой. Ты понижаешь давление, после чего открываешь люк. Сразу не иди, подожди хотя бы немного, осмотрись – на станции явно кромешная темнота, а иллюминаторы совсем крошечные.
– Да тренировались же столько, я там с закрытыми глазами прекрасно ориентируюсь, – проворчал Казанцев и, включив светодиодные фонарики по обеим сторонам шлема, занял позицию у стыковочного узла.
Пилот с размаху захлопнул люк. Зашумели винты, затем всё стихло, и в бытовом отсеке наступила полная тишина.
– Можешь приступать, – раздался в наушниках голос Артёма. Алексей взялся за фиксирующий механизм и с силой провернул ворот.
Рычаг на удивление легко провернулся, и космонавт навалился на люк.
– Давай подниму давление в отсеке, – предложил пилот. – Мы же не знаем, что там с воздухом на корабле, может быть, получится просто продавить люк внутрь, если там была разгерметизация…?
– Погоди, – пропыхтел в микрофон Казанцев, пытаясь и так и этак упереться в стенку отсека. – Сейчас, если не получится, попробую простучать края…
Наконец, программисту удалось зафиксировать ботинок на скобе и привалиться спиной к люку. Сначала Алексей подумал, что люк переклинило слишком сильно и открыть его не удастся, но внезапно он почувствовал, что металл подаётся назад, и космонавт по инерции влетел в проём.
– Люк открыт, – сообщил Казанцев, повиснув на рычаге фиксатора, после чего вернул его в исходное положение и развернулся.
За десятилетия, проведённые космическим кораблём в космическом вакууме, люк «Афродиты» запросто могло намертво приварить к обшивке, и в таком случае космонавтам пришлось бы проникать на корабль через открытый космос, путём отстрела аварийного люка. На Земле они отрабатывали и этот вариант, но по понятным причинам он считался крайне нежелательным.
– Ну, что там? – нетерпеливо спросил пилот.
– Плохо видно, – отозвался Алексей и осторожно пролетел по длинному отсеку корабля. – Сейчас, попробую проверить электропитание…
По пыльной поверхности отсека заметались блики фонарей. Светодиоды вырывали из тьмы пульты управления, кислородные баллоны, кабели; словно гигантский распустивший щупальца кальмар, неподвижно висели в невесомости отстёгнутые кем-то крепёжные ремни.
Среди причудливых теней в воздух взвились тысячи пылинок, покрывавших густым слоем пол, стены и потолок межпланетного корабля.
Немного покопавшись в электрощите, куда выводилось управление всей бортовой электроникой, Казанцев безнадёжно махнул рукой:
– Тут сходу не разберёшься, на вид всё в норме, но скорее всего уже сдохли все батареи и электроэлементы. Придётся либо тянуть кабель с «Родины», либо пробовать сориентировать панели на Солнце.
– Ладно, с этим потом, – отозвался Артём. – Важнее проверить состояние систем жизнеобеспечения и посмотреть, что там вообще с воздухом творится. Берёшь пробы?
– Ага. – Казанцев включил портативный газоанализатор на рукаве скафандра и поставил его на проведение забора воздуха.
– Ну, – сообщил он спустя примерно минуту. – С учётом того, что хоть ты и откачал смесь из бытового отсека, вместе со мной на «Афродиту», видимо, просочилось какое-то количество кислорода. Тут вполне приличная смесь – что-то около десятой части углекислого газа, есть кислород, куча азота… давление – примерно треть от нормы, видимо, герметичность корабля и правда нигде нарушена не была, за двадцать лет совсем немного стравило в пространство. Примесей тоже вроде нет никаких… кадаверины, путресцины и прочие трупные гадости, кстати, тоже по нулям. Но даже не знаю, хорошо ли это… – кисло заметил Алексей. – В общем, при большом желании здесь можно даже и дышать.
– Мы такой ерундой заниматься не будем. – Дежнёв включил настройку блока жизнеобеспечения и начал выставлять параметры. – Сейчас подкачаем азота, а потом включим фильтры, чтобы почистить атмосферу от углекислоты и всего остального, что там может быть. А что по температуре?
– Чуть ниже сотни, – отозвался Артём. – Включай печки тоже на полную мощность. Мы хоть и недалеко от Солнца, но внутренняя часть корабля почти не прогревается.
Казанцев ещё раз огляделся по сторонам. Из-за непривычной темноты складывалось впечатление, что он находится
