Тот факт, что женщина держала книгу вверх ногами, успокоилКлая. А еще больше успокоили пустые, ничего не выражающие лица (они шли вдвоем,а это означало, что в середине дня стадное чувство, стягивающее их всехвоедино, по-прежнему ослабевало).

Но наличие книги ему не понравилось.

Нет, наличие книги ему совершенно не понравилось.

Они прошли мимо сложенных из плитняка колонн, и Клай виделАлису, Джордана и директора, выглядывающих из-за колонн с широко раскрытымиглазами. Два безумца прошли по надписи, написанной розовым мелом(КАШВАК=НЕТ-ТЕА), и женщина потянулась к коробке с «туинкис», которую нес ееспутник. Мужчина отвел коробку в сторону, чтобы женщина до нее не добралась.Женщина отбросила книгу в сторону (на асфальт она шлепнулась обложной вверх, иКлай увидел, что книга называется «100 самых любимых собак в мире») ипотянулась снова. Мужчина ударил ее по лицу достаточно сильно, чтобы грязныеволосы подпрыгнули, а звук пощечины далеко разнесся в тишине дня. Все это времяони не сбавляли шага. Женщина издала звук «Ай!». Мужчина ответил (Клай вроде быуслышал: «И-ин»). Женщина вновь потянулась к печенью. Они как раз проходили мимо«СИТГО». На этот раз мужчина двинул ей по шее, небрежно, ладонью, а потом егорука нырнула в коробку за лакомством. Женщина остановилась. Посмотрела на него.И мгновением позже остановился мужчина. Он успел чуть продвинуться вперед, такчто стоял практически спиной к ней.

И Клай почувствовал что-то в залитой солнечным светомнедвижности офиса заправочной станции. Нет, подумал он, не в офисе, во мне.Нехватку дыхания, как бывает, если ты очень быстро поднимаешься по лестничномупролету.

Да только это что-то, похоже, было и в офисе, потому что…

Том поднялся на цыпочки и шепнул ему в ухо: «Ты эточувствуешь?»

Клай кивнул и показал на стол. В офисе ветра не было, нималейшего дуновения, однако бумаги на столе подрагивали. И в пепельнице пепелзакружился, словно вода, уходящая в сливное отверстие. А два, нет, три окуркавдруг двинулись к центру, словно их подталкивали частички пепла.

Мужчина повернулся к женщине. Посмотрел на нее. Она тожесмотрела на него. Теперь они уставились друг на друга. Для Клая их лицапо-прежнему ничего не выражали, но он почувствовал, как волоски на рукахзашевелились, услышал тихое позвякивание. Шло оно от ключей, которые висели надоске под надписью «БУКСИРОВКА ЗАПРЕЩЕНА…». Они тоже пришли в движение. Вот ипостукивали друг о друга.

— Ай! — Женщина протянула руку.

— И-ин! — ответил мужчина. Одетый в остатки костюма. Счерными, запыленными туфлями на ногах. Шестью днями раньше он был менеджеромсреднего звена, коммивояжером или управляющим жилищного комплекса. Теперь всянедвижимость, которая его заботила, сузилась до коробки «туинкис». Он прижал еек груди, его липкие губы шевелились, челюсти работали.

— Ай! — настаивала женщина. Протянула две руки вместо одной,известным с незапамятных времен жестом, означающим «Дай!» — и позвякиваниеключей усилилось. Над головой моргнули и зажужжали флюоресцентные лампы, хотяникакой электроэнергии к ним давно не поступало, вновь замолчали. Пистолетзаправочного шланга средней из трех колонок на бетонном островке выпал изгнезда и звякнул при падении.

— Ай, — сказал мужчина. Ссутулился, напряженность ушла изего тела. Ушла напряженность и из воздуха. Ключи на доске затихли. Частичкипепла замедлили круговое движение, застыли. Ты бы и представить себе не смог,что что-moпроизошло, подумал Клай, если бы не выпавший из гнезда пистолетзаправочного шланга и не окурки, которые оказались в центре пепельницы, чтостоит на столе.

— Ай, — сказала женщина. Она все еще протягивала руки. Ееспутник подошел, чтобы оказаться в пределах их досягаемости. Она взяла попеченью в каждую и качала есть вместе с оберткой. И вновь Клая такое поведениеуспокоило, но лишь чуть-чуть. Медленным шагом, шаркая ногами, они двинулисьдальше, женщина лишь на мгновение остановилась, чтобы выплюнуть из уголка ртакусочек целлофана с прилипшей к нему начинкой. Книга «100 самых любимых собакмира» ее больше не интересовала.

— Что это было? — спросил Том тихим дрожащим голосом, когдаэта парочка практически скрылась из виду.

— Не знаю, и мне это не нравится, — ответил Клай. Он ужевзял ключи от грузовиков-цистерн. Одни протянул Тому. — Сможешь управиться смеханической коробкой передач?

— Я учился водить автомобиль с механической коробкой. А ты?

Клай улыбнулся.

— У меня нормальная ориентация, Том. Парии с нормальнойориентацией знают, как управляться с механической коробкой передач без всякойучебы. У нас это в крови.

— Очень забавно. — Том, казалось, его и не слушал. Смотрелвслед этой странной ушедшем паре, и жилка на его шее пульсировала еще сильнее.— Конец света, новые возможности для тех, кто не относится к нормальным, так?

— Совершенно верно. И новые возможности для нормальных тоже,если они возьмут все это дерьмо под контроль. Пошли, давай с этим закончим.

Он двинулся к двери, но Том снова задержал его.

— Послушай, другие могли это почувствовать, но могли и непочувствовать. Если не почувствовали, может, пока не стоит им ничего говорить.Как ты думаешь?

Клай подумал о том, как Джордан никогда не выпускал из полязрения директора, как Алиса всегда держала при себе эту крошечную кроссовку, отвида которой по коже бежали мурашки. Подумал о черных мешках под их глазами, отом, что они задумали сделать этой ночью. Армагеддон, пожалуй, сильно сказано,но что-то в этом роде. Кем бы они ни были теперь, когда-то мобилопсихи быличеловеческими существами, а ведь они собирались сжечь их живьем, целую тысячу.Такое решение — тяжелая ноша. Даже от мысли об этом его воображение начиналатерзать боль.

— Я не возражаю. По склону поднимаемся на низкой передаче,хорошо?

— На самой низкой, которую я сумею найти, — ответил Том. Ониуже шагали к большим грузовикам с округлыми кузовами-цистернами. — Как тыдумаешь, сколько передач у такого грузовика?

— Одной передней хватит.

— С учетом того, как они стоят, я думаю, начинать нампридется с поиска задней.

— Нет, — покачал головой Клай. — Что хорошего в конце света,если нельзя проехать через чертов дощатый забор?

Так они и сделали.

Длинную пологую сторону холма, спускающуюся от корпусовАкадемии к шоссе, директор Ардай и его единственный оставшийся ученик называлиАкадемическим склоном. Аккуратно подстриженная трава еще ярко зеленела, и наней появились лишь первые опавшие листья. Когда день начал уступать местораннему вечеру, а Академический склон по-прежнему пустовал (никаких признаковвозвращающихся мобилопсихов), Алиса принялась мерить шагами большой коридорЧитэм-Лодж, задерживаясь на каждом круге, чтобы глянуть в панорамное окно вгостиной. Из него открывался прекрасный вид на Склон, два главных лекционныхкорпуса и Тонни-Филд. Крошечная кроссовка вновь болталась на се запястье.