Остальные сидели на кухне, маленькими глотками пили коку избанок.

— Они не вернутся, — сказала Алиса, прервав очередной круг.— Они узнали о наших замыслах, прочитали наши мысли или как-то иначе и невернутся.

Описав еще два круга по длинному коридору, каждый с заходомк большому панорамному окну в гостиной, вновь заглянула к ним.

— А может, началась общая миграция, что вы об этом думаете?Может, они потянулись на юг, предчувствуя приближение зимы, как гребаные малиновки?

И ушла, не дождавшись ответа. Продолжила кружить покоридору.

— Она прямо-таки капитан Ахав, ищущий своего Моби, — отметилдиректор.

— Эмпием, может, и говнюк, но насчет этого парня высказалсяверно[102], — вырвалось у Тома.

— Это вы про кого, Том? — спросил директор. Том отмахнулся.

Джордан посмотрел па часы.

— Вчера вечером они вернулись на полчаса позже. Если хотите,я могу ей сказать.

— Не думаю, что это поможет, — ответил ему Клай. — Онадолжна все это переварить, ничего больше.

— Она прямо-таки на взводе, не так ли, сэр?

— А ты разве нет, Джордан?

— Да, — тихо ответил Джордан. — Я в полном ауте.

В следующий раз Алиса заглянула на кухню, чтобы сказать:

— Может, оно и к лучшему, если они не вернутся. Я не знают,перезагружают ли они свои мозги по-новому, но я уверена, что продолжаетсякакая-то чертовщина. Я почувствовала это сегодня от тех двоих. Женщины с книгойи мужчины с коробкой «туинкис». — Она покачала головой. — Настоящая чертовщина.

И вновь, прежде чем кто-то успел ответить, она отправиласьпатрулировать коридор с болтающейся на запястье кроссовкой.

Директор посмотрел на Джордана.

— Ты что-нибудь почувствовал, сынок?

Джордан помялся, прежде чем ответить.

— Я что-то почувствовал. Волосы на затылке попытались встатьдыбом.

Тут директор повернулся к мужчинам, которые сидели по другуюсторону стола.

— А вы двое? Вы находились гораздо ближе.

От ответа их спасла Алиса. Прибежала на кухню, сраскрасневшимися щеками, широко раскрытыми глазами, в скрипе подошв кроссовокпо плиткам пола.

— Идут, — доложила она.

Стоя у панорамного окна, они наблюдали, как мобилопсихисплоченными рядами поднимаются по Академическому склону, их тени образовалигромадную спираль на зеленой траве. Когда же они приблизились к Арке Тонни, какназывали ее Джордан и директор, ряды еще ближе подтянулись друг к другу, иказалось, спираль эта вращается в золотом свете позднего дня, хотя на самомделе тень стала только более сжатой и плотной.

Алиса больше не могла обходиться без контакта с кроссовкой.Сорвала с запястья, схватила в кулак и теперь то сжимала, то разжимала.

— Они увидят, что мы сделали, и развернутся, — проговорилаона тихо и быстро. — На это у них должно хватить ума, если они уже берутся закниги, должно хватить.

— Посмотрим, — ответил Клай. Он-то не сомневался, чтомобилопсихи зайдут на Тонни-Филд, даже если увидят нечто такое, что вызоветтревогу у их странного группового разума. До темноты оставалось мало времени, абольше идти им было некуда. В памяти всплыла строчка колыбельной, которую пелаему маты «За день мы устали очень…»

— Я надеюсь, они зайдут на ноле, и надеюсь, что они тамостанутся. — Алиса еще понизила голос. — Я чувствую, что сейчас взорвусь. —Дикий смешок сорвался с губ. — Только это им суждено взорваться, не так ли? Им.— Том повернулся к ней, и она торопливо добавила: — Я в порядке. Все у меняхорошо, так что просто закрой рот.

— Я лишь хотел сказать, что именно так и будет.

— Трепотня Нового века. Ты говоришь прямо-таки как мой отец.Король багета. — Слеза покатилась по щеке, и она нетерпеливо смахнула ееладонью.

— Успокойся, Алиса. Стой и наблюдай.

— Я постараюсь, хорошо? Постараюсь.

— И перестань сжимать кроссовку. — В голосе Джорданаслышалось раздражение. — Этот скрип сводит меня с ума.

Она посмотрела на кроссовку вроде бы в удивлении, потомсунула руку в петлю из шнурков. Они наблюдали, как мобилопсихи вливаются в АркуТонни и проходят под ней. Толчеи было куда как меньше, чем перед футбольнымматчем в уик-энд встречи выпускников, Клай в этом нисколько не сомневался. Онинаблюдали, как мобилопсихи появляются на другой стороне арки, пересекают площадкуза ней, спускаются по пандусам. Они ожидали увидеть, что ровное, упорядоченноедвижение мобилопсихов замедлится, потом прекратится, но не дождались. Последниеиз них, в большинстве своем раненые и травмированные, помогающие друг другу, новсе равно держащиеся группой, оказались на футбольном поле задолго до того, какпокрасневшее солнце опустилось за общежития в западной части кампуса Гейтенскойакадемии. Они вновь вернулись. Как почтовые голуби возвращаются на голубятни, аласточки — в Капистрано. А менее чем через пять минут после того, как перваязвезда вспыхнула на темнеющем небе, Дин Мартин запел «Все когда-то кого-толюбят».

— Я волновалась напрасно, не так ли? — спросила Алиса. —Иногда веду себя как дура. Так говорит мой отец.

— Нет, — заверил ее директор. — Все дураки оказались ссотовыми телефонами, дорогая. Вот почему они там, а ты здесь, с нами.

— Интересно, как там Раф, все ли с ним в порядке, — подалголос Том.

— Интересно, как там Джонни, — откликнулся Клай. — Джонни иШарон.

В десять часов той ветреной осенней ночи, под убывающейлуной, от которой осталась последняя четвертушка, Клай и Том стояли в нише дляоркестра на «хозяйской» половине трибун. От футбольного поля их отделялбетонный барьер высотой по пояс, со стороны поля обитый толстыми резиновымиплитами. На их стороне стояло несколько ржавых пюпитров, а слой мусора доходилдо лодыжек: ветер приносил с поля порванные пакеты и клочки бумаги, которые иобретали здесь покой. Выше и позади них, у турникетов, Алиса и Джордан стоялипо обе стороны директора, опиравшегося на трость.

Голос Дебби Бун катился над полем, усиленный многочисленнымидинамиками. Обычно за ней следовала Ли Энн Уомек[103] с ее «Я надеюсь, что тытанцуешь», а потом Лоренс Уэлкс его «Шампань-мюзик-мейкерс», но сегодня,возможно, такой последовательности могло и не получиться.