* * *

«Все относительно, – сказал Кюрваль, гладя ягодицы ЛаДегранж. – Я убежден, что можно идти еще дальше.» – «Еще дальше? –удивился Герцог, который в это время поглаживал голый зад Аделаиды, бывшей вэтот день его женой. – И что ты собираешься делать, черт возьми?» – «Янахожу, что не все еще сделано в этих ситуациях, – сказал Кюрваль.» – «Ятоже так думаю, – сказал Дюрсе, который ласкал зад Антиноя. – Но ячувствую, как моя голова пухнет от всего этого свинства.» – «Держу пари, язнаю, что хочет сказать Дюрсе, – вмешался Епископ.» – «И какогочерта? – закричал Герцог.»

Тогда Епископ поднялся и что-то сказал Дюрсе, которыйутвердительно кивнул. Епископ что-то шепнул Кюрвалю, и тот сказал: «Да, нуконечно, да.» А Герцог воскликнул: «А, черт, я бы никогда ее не нашел.»

Так как господа не объяснились яснее, нам нет возможностиузнать, о чем шла речь. Есть немало вещей, которые пока скрыты от тебя,читатель, под дымкой вуали – из осторожности и еще по причине некоторыхобстоятельств. В свое время ты все узнаешь и будешь вознагражден сполна. Вжизни существует много ужасных тайн и нераскрытых преступлений, совершенныхлюдьми в огне их воображения. Раскрыть эти тайны, приоткрыть коррупциюнравов, – значило ли бы это спасти человечество, принести ему счастье иблагополучие? Только Бог, который видит нас насквозь, до глубины наших сердец,могучий Бог, который создал небо и землю и который должен нас судить однажды,он знает, захотим ли мы, чтобы он нас упрекал в этих преступлениях? Ну, а нашигерои тем временем закончили несколько сцен. Кюрваль, например, заставил какатьЛа Дегранж, другие проделывали то же с другими объектамн. Потом все пошлиужинать. Во время оргии Дюкло, услышавшая разговор наших господ о новом режимепитания, целью которого было сделать кал более обильным и деликатным, сказала,что она удивлена, что такие крупные специалисты в этом деле не знают настоящегосекрета, как сделать кал более обильным и деликатным. Когда ее забросаливопросами по этому поводу, она поведала, что у объектов надо вызвать легкоенесварение желудка, что будет достигнуто, если заставить их есть в непривычныедля них часы.

Эксперимент был произведен немедленно. Разбудили Фанни,которая в этот вечер не была занята и легла спать сразу после ужина, изаставили ее съесть сразу четыре толстых бутерброда. Уже на следующее утро онаположила в горшок красивые и толстые колбаски, каких им еще никогда неудавалось получать! Новую систему все одобрили с тем условием, однако, чтообъекты не будут совсем получать хлеба, по поводу чего Дюкло сказала, что этоеще улучшит эффект открытого ею секрета.

Остаток вечера прошел без происшествий. Легли спать впредвкушении блестящей свадьбы Коломб и Зеламира, которая должна быласостояться на следующий день и стать праздником третьей недели.

Двадцать первый день

С утра занимались подготовкой свадебной церемонии, используяпрежний опыт. Я, правда, не знаю, было это сделано нарочно или нет, но молодаясупруга оказалась виновной уже утром: Дюрсе уверял, что обнаружил ее кал вночном горшке; Коломб защищалась, говоря, что это сделала не она, а старуха,специально, чтобы ее наказали; старухи и раньше неоднократно так поступали,когда хотели их наказать. Но ее никто не стал слушать, и так как молодой мужтоже был в списке виновных, то господа забавлялись в предвкушении наказания,которое они придумают для обоих.

Тем не менее, молодых торжественно повели после мессы вбольшой салон, где должна была состояться церемония бракосочетания. Молодыебыли ровесниками. Девушку голой подвели к мужу, позволив ему делать с ней все,что он хочет. И он поступил с ней в соответствии с теми дурными примерами,которые видел ежедневно. Как стрела, юноша прыгнул на девушку, но так как онслишком напрягся, он не разрядился, хотя было видно, что еще немного и он бынанизал ее на свой член. Но каким бы малым ни было отверстие в ее заднемпроходе, наши господа очень внимательно следили за тем, чтобы ничто неповредило нежные цветы, срывать которые они желали только сами. Вот почемуЕпископ, остановив энтузиазм молодого мужа, вставил свой член в красивый юныйзад Коломб, который Зеламир уже собирался пронзить. Какая разница для молодогочеловека! Разве можно было сравнить широкий зад старого Епископа с молодымузким задом маленькой девственницы тринадцати лет!

Но в поступках этих господ разум не играл никакой роли.Вслед за Епископом Коломб овладел Кюрваль, который гладил ее бедра, целовал ейглаза, рот, ноздри, все лицо. Вы понимаете, что ему в это время оказывалиуслуги, потому что он разрядился; Кюрваль был не тем человеком, который бы зряпотерял свою сперму ради пустяков.

Сели обедать. Оба супруга были приняты в качестве почетныхгостей за обедом и за кофе. В кофейне в этот день прислуживали лучшие излучших, самая элита: это были Огюстин, Зельмир, Адонис и Зефир. Кюрваль,который опять хотел разрядиться, пожелал иметь для этого кал, и Огюстинположила перед ним самую красивую какашку, какую только можно было сделать.

Герцог заставил сосать свой член Зельмир, Дюрсе – Коломб, аЕпископ – Адониса. Этот последний написал в рот Дюрсе по cat просьбе.

Потом все перешли в зал ассамблеи, где прекрасная Дюкло,которую перед началом рассказа попрекали показать ее роскошный зад,продемонстрировала его ассамблее и продолжила свое повествование:

«Я хочу рассказать вам, господа, – сказала эта красиваядевица, – еще об одной черте моего характера, которая появилась в техсобытиях, о которых сегодня пойдет речь. Мать моей Люсиль оказалась вчудовищной нищете. Очаровательная Люсиль, не получавшая о ней известий смомента своего побега из дома, узнали о ее бедственном положении совершеннослучайно. Через своих знакомых я получила сведения, что один клиент ищетмолоденькую девочку для похищения – в духе той истории, о которой меня просилМаркиз де Мезанж, – чтобы о ней потом не было ни слуху, ни духу. Так вот,одна сводня, когда я лежала в постели, сообщила мне, что подобрала подходящуюдевочку пятнадцати лет, девственницу, изумительно красивую и как две капли водыпохожую на мадемуазель Люсиль; девочка живет в такой нищете, что ее надонесколько дней приводить в порядок, прежде чем продать. Потом она описаластарую женщину, у которой нашли девочку, и состояние немыслимой бедности, вкоторой та находится.

По этому описанию и некоторым деталям внешности и возраста,а также по всему, что касалось описания девочки, Люси ль поняла, что это былиее мать и сестра. Она вспомнила, что в момент ее побега из дома, сестра быламалышкой. Люсиль попросила у меня разрешения пойти выяснить, точно ли это ееродные. Но мой дьявольский ум подсказал мне одну идею; мысль так разожгла меня,что я велела сводне выйти из комнаты и, словно не в силах больше сдерживатьохватившую страсть, стала умолять Люсиль ласкать меня. Затем, остановившись всамом разгаре любовной экзальтации, я шепнула: «Скажи, зачем ты хочешь пойти кэтой женщине? Что ты хочешь там узнать?» – «Ну, я хочу пойти к ней, чтобы ее…утешить, если смогу, – ответила Люсиль, у которой еще не было такогожесткого сердца, как у меня. – И потом я хочу узнать, правда ли это моямать.» – «Глупости! – резко сказала я, отталкивая ее. – Иди, идиподдавайся своим глупым деревенским привычкам! И упустишь редчайший в твоейжизни случай воспламенить свои чувства гневом, что потом дало бы тебевозможность на десять лет вперед разряжаться при одной только мысли об этом!»