находились посланцы, было окружено молдавскими войсками. Солдаты «ударили в штыки и начали стрелять». Погибло 10 человек, 200 получили ранения.

Этот инцидент положил начало массовой миграции болгар из Южной Бессарабии на север.

10 ноября через карантины на российской границе проследовали 200 мужчин и 46 женщин из болгарских колоний. Реагируя на запрос Новороссийского и Бессарабского наместника Строганова о необходимых действиях, канцлер Горчаков телеграфировал: «Конвенции выдачи беглых еще нет. Приютите болгар… Дальнейшие действия по получении подробностей». Первая часть резолюции канцлера определялась тем, что в адрес Строгонова поступило обращение военного министра Молдавии о выдаче 200 ушедших в Россию колонистов.

Цифры, указанные в послании молдавского министра, быстро устарели, т. к. каждую ночь российскую границу переходили новые группы болгарских беженцев. Шли в основном мужчины, которые объясняли русским чиновникам, что их семьи вместе с имуществом остаются к югу от границы.

Тем временем власти княжества не стали сглаживать противоречий, а объявили 16 декабря об упразднении автономного статуса болгарских поселений и переходе земель бывших колоний в собственность государства.

Иммигрантов становилось всё больше, основная их масса останавливались у родственников и знакомых. Ведь по российскую строну границы было 46 болгарских колоний и хуторов. Тем же кто не имел, где поселиться по распоряжению Строганова выделили суточные и квартирные деньги за счёт десятипроцентного капитала Бессарабской области. К тому же болгары – жители российских колоний собирали и безвозмездно передавали беженцам-соотечественникам существенные запасы хлеба.

На границе случались инциденты.

Так, у Кубейского карантина произошло столкновение молдавских солдат и российских пограничников. Казак выстрелил в молдавского военного, пытавшегося остановить группу болгар. В результате молдаванин получил ранение, однако Яссы Петербургу официального протеста не предъявили. Тем не менее русским пограничникам было строжайше запрещено вмешиваться в события на сопредельной территории.

Болгарскому примеру следовали также украинцы, русские и молдаване проживавшие на отторгнутом от Росси юге Бессарабии. Случались ситуации, когда беглецы подкупали молдавских солдат и те вместе ними переходили в Российскую империю.

Эти процессы подстёгивались фискальной политикой Молдавского княжества во вновь присоединённой провинции.

С января 1861 года бывшие колонисты обязаны были платить с каждой трубы – дымохода по 3 червонца, с каждой души в семействе – по 2 червонца, десятую часть стоимости скота, а также по две меры кукурузы с каждого хозяйства. В отношении же беглецов молдавские власти пошли по пути конфискации их имущества. Её осуществляли специальные воинские команды, расквартированные в болгарских поселениях.

Ярким контрастом на этом фоне был указ императора Александра II о сохранении прежних льгот за болгарскими колонистами, переселяющимися на территорию России. Почувствовав поддержку со стороны Российского государства болгарские общины стали формировать посемейные списки желающих эмигрировать.

В феврале 1861 года в Петербург были доставлены прошения о переселении от 576 семейств (из 4-х колоний), в марте – от 3 159 семейств (из 11-ти колоний), позже – ещё еще от 326 семейств. Все эти прошения получили положительную резолюцию императора на водворение в Россию. В ответ колонистам предлагалось прислать своих поверенных с доверенностями от общин для выбора земельных владений.

Следует отметить, что в тот период российские власти были очень заинтересованы в массовом болгарском переселении в регион Северной Таврии, ведь оттуда после Крымской войны на территорию Турции ушли ногайцы.

Весной 1861 года, ожидая скорого отбытия к новому месту жительства, многие семьи не приступали к полевым работам. Российские дипломаты, работавшие в регионе, докладывали, что некоторые из колонистов рубят свои виноградники и фруктовые сады.

Видя то, какой размах приобретает дело переселения, молдавский господарь Куза попытался разрядить обстановку. 12 марта было обнародовано его обращение к «Болгарским колонистам части Бессарабии, отошедшей к Молдавии». Болгары призывались к спокойствию и переговорам.

Однако поднявшуюся переселенческую волну одними лишь увещеваниями было уже не остановить. В то же время делегация от желающих переехать в Россию потребовала у молдавской администрации в Болграде выдачи паспортов. Получив отказ, 67 делегатов от 6644 семейств нелегально перешли границу и прибыли в Одессу. Там они получили документы для осмотра земель, выделенных российскими властями.

В итоге представители 4481 семей выбрали в качестве места нового жительства Бердянский уезд Таврической губернии. Остальные сделали выбор в пользу Мелитопольского и Днепровского уездов.

По следам первопроходцев шли другие группы эмиссаров от переселенцев, пусть и не столь многочисленные. К примеру, в конце марта в Одессу прибыл бывший командир болгаро-сербского батальона волонтёров русской армии Павел Громадов. Он подал прошение о дозволении переселиться в пределы Российской империи 326 семействам в основном мещан городов Рени и Измаил, а также измаильского предместья Кучурлуй.

8 апреля парламент Молдовы принял решение восстановить прежние права болгарских колонистов.

Неординарность этого решения состояла в том, что оно противоречило конституции княжества. Тогда же Бессарабию посетила специальная комиссия правительства Молдовы, объявившая о возможности переселения в Россию при уплате податей за три года. Расчёт, видимо, делался на то, что это материальное обременение поубавит миграционный пыл.

Однако чиновники просчитались. В болгарских общинах начался активный сбор причитающихся средств в молдавскую казну. В августе 1861 года от 21 колонии были выплачены подати суммой от 55 до 60 тысяч серебром. В том же месяце представительная делегация бессарабских болгар пробывала в Одессе, где удостоилась аудиенции у Александра II.

Болгары вновь стали обращаться в административные органы за паспортами, где получали отказы под разными предлогами.

Тем временем вдоль молдавско-русской границы усиливались военные кордоны, в поселениях наращивались гарнизоны. Солдаты блокировали дороги, препятствовали перевозке имущества колонистов, опечатывали общинные магазины, кассы, церковное имущество.

Ситуация становилась критической, поскольку удобный для переезда летний сезон близился к концу, «сидевшие на чемоданах» потенциальные переселенцы рисковали встретить зиму без необходимых припасов.

Учитывая это, российское правительство решило, наконец, перейти от увещеваний молдавских «партнёров» к решительным действиям. Господарю было отправлено послание императора, грозившее разрывом отношений в случае, если болгар и дальше будут противозаконно удерживать.

В конце октября, когда уже началась осенняя распутица, переселенцам стали выдавать паспорта. За два последних месяца 1861 года российскую границу по официальным отчётам перешли 11 766 душ без паспортов и 10 633 души с паспортами.

Около одной тысячи семей переселенцев осели в российской части Бессарабии и Херсонской губернии. Остальные 3,5 тысяч семейств обосновались на территории Таврической губернии.

Таким образом болгарские колонии в молдавской части Бессарабии потеряли около половины своих жителей.

На чиновников в Яссах этот массовый исход оказал ошеломляющее воздействие. В 1864 году уже упоминавшийся Когэльничану, получивший статус премьер-министра Объединённых княжеств Молдавии и Валахии, вопрошал румынских парламентариев: «Не предполагаете ли вы, что все крестьяне Бессарабии уйдут к русским? Не предполагаете ли вы, что