Они пили шампанское. У Муни кружилась голова, и причиной тому было не только игристое вино.

Репетировали чаще всего у Танеевых, но вся труппа, которая быстро сдружилась, нередко собиралась на чай у Головиных. Любовь Валериановна радушно принимала молодежь. Николай играл на гитаре и пел свои романсы, завораживая друзей своим волшебным голосом.

– Он поет только у Вас в доме, исключительно в Вашем присутствии, – многозначительно уверял Муню Феликс. – Где бы мы ни просили его петь, он категорически отказываемся. Ума не приложу, отчего так…

Барышня не без оснований полагала, что Николай Юсупов к ней неравнодушен. Исключительно с ней из заносчивого щеголя он превращался в доброго и заботливого юношу. Он опекал ее и делал это открыто. Нужно ли говорить, что с момента их встречи для пятнадцатилетней девушки никого лучше и краше ее обаятельного сценического партнера не существовало на всем былом свете?

XVI

Летом Муня сопровождала мать на лечение в Контрексвиль. Путь их лежал через Париж, и они решили заглянуть в гости к тетке-изгнаннице. Ольга Валериановна была так счастлива видеть сестру и племянницу, что в день приезда не отпускала их от себя ни на шаг.

На следующий день Муня отправилась к какому-то профессору оккультизма. Шарлатан в рыжем парике, называвший себя князем Долгоруким, принимал только по рекомендации. Девушка хотела выспросить о Николае Юсупове, который вдруг совершенно исчез с горизонта, оставив девичьи мечты вырвавшимися из рук воздушными шарами болтаться в воздухе. Оккультист выдал несколько непонятных сентенций и порекомендовал барышне список книг для изучения предмета.

Девушка торопилась вернуться в Булонь-сюр-Сен к обеду строго в половине первого. Она едва успела, но оказалось, что хозяйка дома сама задерживается на примерке очередного наряда. Рядом с Павлом пустовал один стул, золотившийся желтым шелком в солнечном свете, заливающем столовую через огромные окна, будто бы трон дожидался свою царицу. Муня заняла точно такой же стул справа от матери, но на него не попадали прямые солнечные лучи и он не сверкал золотом.

Любовь Валериановна сидела напротив хозяина и мило с ним беседовала. Строгость и порицание, с которыми она встречала Великого Князя прежде, сменились родственным дружелюбием. Сестра приняла законного мужа Ольги. Более того, она была им очарована, как многие из тех, кому удавалось узнать Его Императорское Высочество ближе.

– Я слышал, было покушение на Столыпина? – поинтересовался Павел у Любови Валериановны. Если раньше обсуждать политику за столом было дурным тоном, теперь же не затронуть ее было своего рода нарушением этикета.

– Погибло более двух десятков человек! Слава Богу, сам Петр Аркадьевич не пострадал, – отозвалась Любовь Валериановна.

– Мы играли в одном спектакле с князем Николаем Юсуповым… – неожиданно подала голос Муня, которая обычно стеснялась участвовать в разговоре старших.

– Как же, знаю его! Помню его еще маленьким мальчиком… – подбодрил ее Великий Князь.

– Он рассказывал, что его мать, Зинаида Николаевна, собиралась в тот день нанести Столыпину визит. Они ужасно переживали до самого ее возвращения. Оказалось, покушение состоялось спустя всего несколько минут после ее отъезда. Только княгиня поднялась в карету, как раздался взрыв. Можете себе представить?

– Все это чудовищно! После случившегося, похоже, начали предприниматься жесткие меры по подавлению беспорядков. Будем надеяться, что, в конце концов, в стране водворится порядок. Дожили – страшно на улицу выходить!

Володя, живо интересовавшийся всем происходящим, завалил гостей вопросами о теракте. Больше никто ничего обсудить не смог.

Под конец обеда появилась довольная, немного смущенная графиня, увешанная пакетами. Съев лишь кусок холодной ветчины и салат, она увела сестру гулять по своему идеально подстриженному, мини-версальскому саду, который тоже представлял гордость хозяев.

– К чему ты моришь себя голодом? – строго спросила ее старшая сестра.

– Не хочу превращаться в старую, толстую корову! Ты же помнишь, раньше я могла есть что угодно и все равно оставалась тростинкой. Теперь же стоит только пофантазировать о бриоше или круассане, и они уже прилипли к телесам! Посмотри на Великого Князя, я должна ему соответствовать! – тараторила Ольга, которой хотелось побыстрее перейти к другому вопросу. – Не поверишь, кого я встретила! Пистолькорса! Хорошо хоть без его дамочки…

– Он назначил тебе встречу? – удивилась Любовь.

– Нет, мы случайно столкнулись. Но нам в любом случае нужно было поговорить. Ты же знаешь, Ольге сделал предложение граф Крейц. Я хотела тебя просить, ежели нам не разрешат приехать, заменить меня на этой свадьбе…

– Ты полагаешь, вам откажут?

– Не знаю, после свадьбы Кирилла Государь может быть особенно суров. И с Павлом у них все еще довольно натянутое общение.

– Не волнуйся, конечно, я сделаю все, что нужно.

– Откровенно говоря, за Олю я не переживаю, меня больше Марианна беспокоит! Не могу с ней справиться! Еще в прошлом году просилась сюда со слезами, а теперь не выманишь из Питера. В голове одни балы и офицеры!

– И в кого бы это? – усмехнулась старшая сестра.

– Ах, оставь! Я все-таки слушала родителей…

– Нашу мамá попробуй ослушаться! А что Эрик Августович? Ходят разговоры, он тоже собирается жениться.

– Он сошел с ума! Как можно рассчитывать, что меня примут при дворе, ежели мачехой моих детей будет какая-то сомнительная девица! Но после всего, ты понимаешь… я чувствую себя не в праве его отговаривать и на чем-то настаивать… Настроен он очень решительно. Сказал, что собирается обсудить с ее мужем отступные. Уверен, что они смогут добиться развода. У тебя нет ощущения, что наш генерал-майор пытается копировать Великого Князя?

Незадолго до отставки Пистолькорс был произведен в генерал-майоры.

– Без сомнения! – согласилась сестра с диагнозом Ольги.

– Ладно, Бог с ним! Даже не хочу обо всем этом думать! Лучше расскажи, что твои девочки? Муня – сущая прелесть, и так выросла! А что же Асю с собой не взяли?

– Ася в деревне, лечит местных жителей. Я уже смирилась, что это, похоже, и будет ее единственная стезя. А вот Муня меня удивила. Она участвовала в спектакле с Николаем Юсуповым и, по всей видимости, совершенно им очарована, хоть и скрывает. Она такой еще ребенок! Надеюсь, это увлечение пройдет безболезненно…

– Отчего же? По-моему, недурственная партия! – Ольга с удовольствием отдала бы за наследника богатейшего состояния Ольгу или Марианну, если бы они уже не были заняты. Она могла только порадоваться за племянницу и ее счастливую звезду.

– Весьма. Я было обрадовалась, но он вдруг перестал у нас бывать… А Муня, ты же видишь, так неопытна и хрупка, боюсь, как бы не заболела. Поэтому и повезла ее с собой на воды