назад. Ребята из Чикаго неспроста привлекли рокфордских, чтобы меня представить: они рассчитывали помирить два города.

— А что держат рокфордские? — поинтересовался я.

— Только свой город. А этот большой дядя из Милуоки держит очень многое.

— Но ребята из Рокфорда Фрэнку в отцы годятся.

— И что? Типа они старше? Это неважно. Майк говорит, что Фрэнк самый важный тип на всем Среднем Западе. Он не просиживает штаны в Милуоки. Под ним Канзас-Сити, Кливленд и Детройт, я сам только узнал. Мужик из самолета не вылезает. Пару дней тут, потом по делам. У него лимузин есть, так он его раз в неделю выкатывает из гаража, чтобы маму в церковь отвезти в воскресенье. Новый лимузин в гараже держит, как тебе такое? В этом городе ты без его разрешения и пальцем не пошевелишь. Даже профсоюзы, и те под ним.

— А в Нью-Йорк он летает?

— Пару раз в год, туда-обратно. Он чаще на Западное побережье мотается, в Вегас например. У него там дела.

— А к нему прислушиваются в Нью-Йорке?

— К нему во всем мире прислушиваются. Ну, в Америке-то точно. Ты сейчас шутишь, что ли? Есть такая штука, Комиссия. Эти ребята решают все вопросы. Так вот, Фрэнк входит в Комиссию. Это они вместе с чикагским боссом выкинули Джо Бонанно оттуда, когда последняя заварушка была. Фрэнк со всеми боссами ручкается. Когда приезжает в Нью-Йорк, сразу к Старику в гости заходит, к Гамбино. Они на равных.

— Он ладит с Лило?

— Они обожают друг друга. Короче, он меня иногда пугает. И да, Тони, пусть Фрэнк задает вопросы и говорит, что хочет. А ты сиди и не пизди, а отвечай, когда спросят.

— Я где-то напортачил? — встрепенулся Тони.

— Ты у одного типа за столом спросил, откуда он. Я чуть не выпал. Не надо так. Никогда не спрашивай у людей, откуда они родом. Тебе какое дело? Ты коп, что ли? Да я чуть не обосрался нахуй прямо там. Слава богу, Фрэнк не слышал. А ведь мог повернуться и спросить: а с каких хуев ты вообще моих друзей допрашиваешь? Короче, лучше помалкивай.

— Понял, буду знать. Больше не повторится.

— И слушай сюда, Тони. Через годик ты так поднатореешь, что будешь ориентироваться в наших кругах как рыба в воде. Без меня поплывешь. А я скажу, что горжусь тобой. Но сейчас не об этом. Тони, нам надо показать Фрэнку, что мы работаем: с ресторанами договариваемся, маршруты смотрим, конкурентов выпихиваем. Здесь тянуть дело спустя рукава не получится, усвой это сразу. Фрэнк серьезный дядя, не то что эта шавка Энтони Мирра. У Фрэнка настоящая империя. Но ребята отличные, я тебе скажу. Видел Стива Дисальво, помощника Фрэнка? Вот это глыба. У нас с ним почти одинаково заказов, но у меня все-таки больше.

Фрэнк Балистриери лично отвез нас на черном кадиллаке к себе в особняк на ужин. Он приехал без охраны, чем сильно впечатлил Левшу: тот не мог поверить, что глава семьи передвигается в одиночку, да еще и сам за рулем.

По пути Фрэнк рассказывал про свою семью:

— Ребята надежные, но уж больно консервативные в силу возраста. Свежая кровь не помешает, кому-то ведь надо присматривать за клубами и тому подобными делами. Молодняк гораздо лучше ориентируется в современном мире.

— Донни с Тони это по плечу, — тут же засуетился Левша. — Им можно доверять, они умеют вести дела. Ребята к твоим услугам, Фрэнк. Только дай знать.

Через десять минут мы оказались возле загородного дома в колониальном стиле. Он был расположен на берегу озера. Ко вчерашней компании присоединился Питер, родной брат Фрэнка, который превосходил его по росту и выглядел более добродушным. «Ни за какие коврижки не встану на место Фрэнка, — обронил он в разговоре, — нервов не хватит».

Нас представили жене Фрэнка. Она готовила и подавала на стол вместе с еще одной дамой.

Фрэнк сел во главе стола, Левша расположился справа от него. Женщинам присесть было некогда: они хлопотали вокруг, подавая роскошный ужин из пяти блюд. На горячее шла телятина, которую мы запивали нескончаемыми запасами «Шато Лафит». В конце обеда нам налили коньяк «Луи XIII».

Фрэнк рассказывал истории из прошлого. Было время, когда он держал семь клубов в центре Милуоки и организовывал договорные боксерские поединки. А теперь он летал на частном самолете, избегал крупных аэропортов и всегда путешествовал под разными именами. В последнее время он предпочитал называться «Ленни Фрэнк».

Разговор складывался, все держались непринужденно, но мы с Конте сохраняли бдительность и самообладание. Как-никак, мы сидели за одним столом с главой семьи, поэтому приходилось особенно тщательно выбирать слова и следить за манерами, дабы никого не обидеть.

В воскресенье вечером, на следующий день, планировался какой-то званый ужин в честь открытия Итальянского турнира по гольфу, местного благотворительного мероприятия. У Фрэнка имелись старые счеты с главой организационного комитета Луисом Фацио, поэтому он несколько лет подряд не посещал это мероприятие.

— Луис недавно отдал концы, — объяснил Фрэнк. — Его пять раз на тридцать восемь умножили.

Он рассмеялся, но в этой арифметике шутки не было: 38 — это калибр. Теперь же Фрэнк планировал заявиться на банкет, чтобы устроить всем сюрприз и «позабавиться». Нас он позвал с собой.

Его брат Питер поддержал идею:

— Там будут ребята, которым я бы сказал пару ласковых. Припугнем их как следует.

Левша улыбнулся:

— Небольшой кипеж еще никому не повредил.

В воскресенье мы с ребятами Фрэнка с опозданием заявились в большой банкетный зал отеля «Марк плаза», где был устроен званый ужин.

Завидев нас на пороге, метрдотель и председатель организационного комитета наперегонки бросились приветствовать Фрэнка. Они рассыпались в извинениях, что не успели подготовиться, и обещали сейчас же подготовить для него столик.

Пустых столов вокруг не было, гости уже расселись и даже принялись за фруктовые салаты. Официанты засуетились, по залу пронесся шепот, и все уставились на нас. Гости явно знали, что за человек Фрэнк Балистриери. В итоге метрдотель выгнал какую-то компанию из-за стола прямо перед сценой, предназначенной для торжественных речей, но никто и не подумал жаловаться. Стол был накрыт заново, нас с почетом усадили за него, и официанты в шесть рук поспешили обслужить дорогих гостей.

После ужина к столу выстроилась бесконечная очередь из людей, желавших засвидетельствовать свое уважение Фрэнку: «Отлично выглядишь, Фрэнк… Спасибо, что заглянул на ужин, Фрэнк…» Я никогда не видел подобного и только диву давался.

Фрэнк упивался собственной значимостью. «Это Левша и Донни, мои хорошие кореша из Нью-Йорка. Это Тони, мой добрый кореш