За самого Балистриери я не переживал. Предложение он сделал спонтанно, Нью-Йорк потревожить не успел, ничего лишнего мне не рассказал. Левша мог использовать железную отмазку про неотложные семейные дела, она всегда срабатывала. Проверить невозможно, а спрашивать не принято.

В какой-то мере отказ играл мне на руку. Теперь мафиози вряд ли подумают, что я стукач. Ну какой коп откажется от такого шанса? Ну а Левша взбеленится в любом случае, поэтому отмазка должна звучать убедительно. В итоге я остановился на таком варианте: не хочу торчать в промозглом Милуоки полгода подряд и зимовать там. Он будет орать, но вынужден будет проглотить отмазку. Для Забеллы она прозвучит слишком неубедительно, поэтому он ему ничего не расскажет. В конце концов, я с Левшой уже год работаю, всегда на подхвате, и у нас все же намечается крупное дельце в Милуоки. Переживет.

Наступило утро. Левша спустился в кофейню позавтракать, весь преисполненный иллюзий о надвигающихся на нас золотых горах.

Я сразу же сказал ему, что передумал, и объяснил причину.

У Левши тут же сорвало крышу:

— Блядь, вы посмотрите на него, какой плейбой нашелся! В Калифорнии задницу греть хочешь со своей телкой? Это тебе не шутки! Из-за тебя мы проебем двести штук!

Он орал на всю кофейню. Успокоившись наконец, он обратился к Тони:

— Тони, сообщи Фрэнку. Поезжай к нему сегодня и скажи, что Донни не сможет работать, потому что утром звонил Майк и вызвал его на другое дело в Нью-Йорк.

На меня он даже не смотрел:

— Вали в свою Калифорнию и не трогай меня. Совсем до белого каления довел. Позвонишь через пару дней, когда я в себя приду, а пока что езжай к своим шлюхам на пляж и еби их хоть до посинения. Тони, отвези меня в аэропорт.

Левша уже давно уговаривал Конте арендовать для него машину через «Бест Вендинг», за счет компании. Он действовал по стандартной методичке мафиози: влезь в бизнес, выбей себе недельное жалованье, а потом выпрашивай дополнительные бонусы.

Все это время Конте увиливал, но теперь мы передумали. Левша оказался полезной фигурой в нашем деле. Поддерживая его энтузиазм и хорошее расположение духа, мы экономили собственные силы. Именно Левша устроил переговоры с Балистриери, довел дело до партнерства. И если бы не он, Конте уже давно убили бы.

Ладно, черт с тобой, подумали мы. Конте арендовал темно-бордовый «Тандерберд» на два месяца, сам отогнал его в Нью-Йорк и передал ключи Левше.

Со мной захотел переговорить Майк Забелла. Левша так и не признался ему, что я увильнул от ставочного бизнеса Фрэнка.

— Старайся его не злить, — настраивал меня Левша. — Ему и так проблем хватает. Шестьсот штук ввалил в свой ресторан. Вчера поцапался с подрядчиком, чуть не прибил придурка. И с праздником все не слава богу, там какой-то новый начальник нарисовался в полицейском участке, хочет запретить все лохотроны на гуляниях. Майк рвет и мечет.

«Лохотронами» назывались рулетки, которые приносили основную прибыль на гуляньях в честь святого Януария.

Мы отправились в «Каса белла». Майк был краток:

— И помалкивай о наших делах в Милуоки. Не хочу, чтобы весь Нью-Йорк был в курсе. Лило и Ники дали добро, пусть это и останется на уровне боссов. У Фрэнка есть планы на Форт-Лодердейл, и мы хотим туда зайти через него. Лишние рты нам и нахуй не впали.

В общем, Майк хотел, чтобы про Милуоки знали только мы с Левшой, он сам на правах капитана, глава семьи Кармин Галанте и его заместитель Ники Маранджелло.

Но внезапно расклад поменялся. Ребята Балистриери вдруг стали игнорировать Конте. Они не консультировали его по торговым маршрутам, не отвечали на звонки. Без малейшего объяснения. Мы с Конте отправились к Джону Балистриери, сыну Фрэнка и адвокату, чтобы выяснить, в чем дело.

Джон принял нас в своем офисе. Разговор начал Конте, ведь дело касалось его лично. Он не сформулировал суть проблемы напрямую, а лишь попытался прощупать почву. Он еще раз передал приглашение Левши, который звал ребят из Милуоки в Нью-Йорк на празднование дня святого Януария и обещал накормить-напоить всех до отвала за счет семьи. Джон отвечал осторожно и вежливо. Он объяснил, что отец в последнее время пытается разрешить какую-то проблему с большим жюри, и, если бы не это недоразумение, Фрэнк обязательно присоединился бы к нашей встрече. Напоследок Джон обещал связаться с нами.

Джон изображал радушие, но так и не дал ответа на главный вопрос: почему они внезапно потеряли всякий интерес к бизнесу с Конте? Разумеется, впоследствии с нами никто так и не связался.

Поначалу Левша реагировал спокойно:

— Походу, это чертово жюри Фрэнка за яйца взяло. Его ведь хотели закрыть, но все двадцать три заседателя взяли Пятую. Наверное, из-за этого он на нервах теперь. А еще ты, взял и отказался работать с Фрэнком по этим проклятым ставкам. Такое дело намечалось. Какие перспективы светили: Вегас, Флорида, Канзас — ездил бы и бабки собирал. Короче, обосрался ты. Надо было меня слушать, нам же все дорˆоги были открыты.

Время шло, а Балистриери все молчали. Они перестали отвечать на звонки Левши. Пришлось втянуть Майка, который попробовал разведать обстановку по своим каналам, но тоже безрезультатно. Даже на его звонки никто не отвечал.

Двумя неделями позже, в начале сентября, Конте получил письмо от сыновей-адвокатов Балистриери, в котором говорилось о расторжении партнерских отношений.

Левша вызвал меня в Нью-Йорк. Мы встретились в «Линнс», ресторанчике на 71-й Ист-cтрит.

— Ни черта не понимаю, — нервничал Левша. — Может, они подумали, что Тони мутный? Побоялись ему бабки доверять? Понимаешь, они вообще трубки перестали брать. Это ведь ты притащил к нам Тони. Что он за тип? С меня уже спрашивают. Давай рассказывай как есть.

— Дружище, ты и так все знаешь. Десять лет назад с ним работал, тогда все было в порядке.

— Может, он бабник? Слушай, когда он мне тачку пригонял, мы с ним в ресторанчик один пошли, так он там сразу трех девочек угостил выпивкой. Я ему тогда мозги вправил, но недавно слышал, что он приударил за какой-то подружкой Фрэнка в Милуоки. Ты в курсе, Донни?

— Старина, я ни хрена не в курсе. Я за ним не слежу круглосуточно. Но вообще ничего такого за ним не замечал.

— Ты знаешь мнение Майка: кто позарится на жену или подружку правильного парня, тот хуже крысы или пидора. Мы с Майком под ударом, ведь это мы Фрэнка с Тони познакомили. Я