Кое-что изуслышанного заставляет меня похолодеть. Пальцы начинают дрожать.

–Этого недостаточно?– спрашивает Джереми, столкнувшись смоим молчанием.– Мне продолжать? Язнаю, что иногда ты принимаешь транквилизаторы, что утебя случаются панические атаки иты теребишь браслет, чтобы успокоиться. Язнаю, что порой тебе снятся кошмары, откоторых ты плачешь восне. Знаю, что утебя есть свои «пунктики»: все должно быть аккуратно, ровно, идеально. Новпоследнее время язаметил, что тебе становится лучше. Язнаю, что ты непьешь алкоголь– скорее всего потому, что злоупотребляла им впрошлом. Язнаю, что длятебя семья– это опасная, даже запретная тема: ты сослезами наглазах смотришь «Холодное сердце» иуходишь отразговора, когда речь заходит отвоих родных. Язнаю, что тебя триггерит музыка, особенно рок, ичто отнекоторых песен тебе физически плохо. Яне полный дурак, поэтому понимаю, что ты потеряла близкого человека.

–Я нета, кто тебе нужен, Джереми. Поверь.– Мой голос подрагивает, но, несмотря наэто, говорю яуверенно.

Джереми залпом осушает стакан исо стуком ставит обратно настол.

–Скажи мне, что унас ничего неполучится, что ты любишь другого иличто япросто тебе ненравлюсь, ия отстану. Ноне решай заменя, кто мне нужен! Ты мне нужна, ты одна! Язнаю, что тебя тяготит прошлое. Если хочешь сним разобраться, то ятебе помогу, ивместемы…

Я резко прерываюего:

–«Если хочешь сним разобраться»? Начто ты намекаешь? Что яне хочу? Ты понятия неимеешь, скаким прошлым ядолжна, какты выражаешься, «разобраться»! Ты понятия неимеешь, закакие грехи ярасплачиваюсь ибуду расплачиваться доконца жизни!

–Потому что ты мне ничего нерассказываешь!– взрывается Джереми.– Что особенно нелепо, учитывая, что ядавно понял тайну, которую ты так отчаянно пытаешься скрыть!

–Нет, неправда…– машинально отвечаюя, сжимая браслет так сильно, что чувствую, какметаллические подвески впиваются владонь.

–Помнишь день своего собеседования в«ЭверДрим»?– спрашивает Джереми.

Он снова обрел самообладание итеперь использует спокойный, сдержанный тон, который невыдает эмоций. Яростно трясу головой, новглубине души знаю, что уже слишком поздно. Лед подногами пошел трещинами, дляменя нет пути назад. Когда япочувствовала, что Джереми может меня понять, мне следовало оставаться начеку, следовало оттолкнуть его, ане привязаться.

–Прекрати… пожалуйста, прекрати…

–Я спросил, связанали ты соСкарлетт Смит-Ривьер.– Он делает небольшую паузу.– Ты ответила, что сточки зрения статистики фамилию «Смит-Ривьер» носят тысячи человек ичто ты слышишь этот вопрос сдетского сада, что очень странно, поскольку когда ты ходила вдетский сад, Скарлетт Смит-Ривьер еще необрела известность, ведь если верить ее страничке вВикипедии, вы родились водингод.

–Это просто выражение,– дрожащим безжизненным голосом отвечаюя.

Несводя сменя глаз, Джереми спокойно продолжает:

–Допустим. Знаешь, что еще написано вВикипедии? Что Скарлетт Смит-Ривьер родилась вРод-Айленде, вмаленьком приморском городке. Совсем какиты. Ичто уСкарлетт была сестра, скоторой они были очень близки. Именно ей Скарлетт посвятила прославившую ее песню «Сестры»… Думаю, ты сама знаешь, что эту сестру зовут Алиса, верно? Так вот, содной стороны, яуважаю твое нежелание рассказывать освоем прошлом, носдругой– мне трудно принять тот факт, что ты никапли мне недоверяешь.

Качаю головой, мне тяжело дышать. Япозволила Джереми догадаться оправде, явыдавала себя тысячу раз, шаг зашагом. Мне больно. Больно оттого, что придется покинуть его, ибольно отправды, которую он решил вытащить насвет божий.

Делаю глубокий вдох. Мне больше нечего терять, поэтому яразыгрываю свой последний козырь, ледяным тоном бросая:

–Избавь меня отсеансов психотерапии, ладно? Чего ты отменя ждешь, Шерлок Холмс? Чтобы явосхитилась твоей дедуктивной работой? Любой может зайти вВикипедию исделать вывод, что моя сестра была знаменитостью ичто япотеряла ее притрагических обстоятельствах… Но, честно говоря, невижу связи между моей сестрой итем, что, судя повсему, наши стобой желания больше несовпадают!

Джереми подливает себе виски иделает глоток, несводя сменя взгляда, ия понимаю, что проиграла. Мне ссамого начала следовало понять, что вотличие отдругих он видит меня насквозь. Мне следовало это понять, потому что, если уж говорить начистоту, именно поэтому ятак сильно кнему привязалась.

–Это неединственный вывод, который ясделал,– спокойно говорит Джереми. Встает, подходит кстоящей наполу коробке свиниловыми пластинками иначинает внем рыться. Потом возвращается, ия чувствую, каккровь стынет уменя вжилах. Он кладет передо мной пластинку, имои легкие сводит судорогой.

–Когда ты пришла комне впервые, то заинтересовалась этой пластинкой, ия сказал, что ябольшой поклонник Скарлетт.

Собложки наменя дерзко смотрят густо накрашенные глаза.

Я ее незнаю. Больше незнаю. Дыши, Алиса.

Ничего неотвечаю. Яфизически неспособна произнести нислова, паника накрывает темным ипыльным мешком, душит, забивает глотку, словно ятону взыбучих песках. Вовзгляде Джереми мелькает беспокойство, икогда япошатываюсь, он подхватывает меня. Меня трясет. Впиваюсь Джереми вплечи, незная, хочу обнять его илиоттолкнуть.

–Т-ты ошибаешься…я…– заикаясь, начинаюя.

Джереми обрывает меня тем серьезным голосом, который обычно успокаивает меня, нона этот раз– уничтожает.

–Тем вечером, когда яувидел тебя наДивали… сярко накрашенными глазами ираспущенными волосами… Сходство было просто поразительное…

Примысли отом, что после сегодняшнего вечера ябольше никогда его неувижу, уменя ноет сердце. Ясловно окаменела. Ядолжна бежать, пока еще есть время. Нотело меня неслушается, ядаже ответить немогу…

–Апотом все эти мелкие детали… тот странный разговор сРеда обудалении татуировок, то, что ты нехочешь слушать музыку, то, что такая неглупая девушка путается вградусах Цельсия иФаренгейта, хотя якобы жила вЛондоне…

Апотом он наконец повторяет простую и, казалосьбы, безобидную фразу, которая несколькими минутами ранее заставила меня похолодеть икоторая вот-вот разрушит все барьеры, так тщательно выстраиваемые напротяжении последних пяти лет, разрушит тщательно уложенные слои лжи. Ивтот момент, когда япытаюсь понять, где икогда произошел взмах крыльев бабочки, из-за которого рухнул мой мир, лед уменя подногами проваливается, ия падаю вбездонную пропасть реальности.

–Ноябы итак все понял, когда ты впервые осталась уменя наночь. Яуже говорил: ты поешь вдуше, Скарлетт.

Лондон, 15мая 2012года

Вот ивсе, Брюс. Скарлетт улетела. Япровожала ее итолько что вернулась изаэропорта Хитроу, расстроенная иподавленная. Перед тем какмы расстались возле пункта паспортного контроля, ядала ей небольшой, наспех упакованный сверток.

–Уменя длятебя подарок.