* * *

Открываю свои глаза. Сегодня мы уезжаем. Три последние ночи япровела сДжереми.

Я осознаю масштабы своей ошибки, когда чувствую сожаление из-за того, что этот дурацкий семинар закончился. Следовало остановиться наодной ночи, новобъятиях Джереми яспала какмладенец– толи из-за прилива эндорфинов, вызванных сексом, толи из-за одного его присутствия. Теперь явозвращаюсь вреальность. То, что произошло вПлудереке, должно остаться вПлудереке. Уменя появились прекрасные воспоминания– почти каксувенир, который можно засунуть между праздничным фотоальбомом ипластиковой Эйфелевой башней.

Встаю итихонько одеваюсь, стараясь неразбудить Джереми. Потом нацыпочках трусливо иду квыходу изпалатки.

–Что ты там крадешься, какворишка? Уверена, что нехочешь поговорить?

Вздрагиваю. Вот невезение! Джереми лежит, приподнявшись налокте, ис непроницаемым видом наблюдает замоей попыткой побега. Мне ничего неостается, кроме какостановиться. Мы молча смотрим друг надруга. Мне кажется, что пытливые голубые глаза Джереми видят меня насквозь.

–Тебе решать,– говоритон.– Скажи, что нам делать?

Делаю глубокий вдох. Какбы мне хотелось, чтобы все было просто! Ксожалению, это далеко нетак.

–Все было очень круто…– начинаюя.

(Ксчастью, мы впалатке, иначе ябы побилась головой остенку зато, что ляпнула такую глупость.)

–Но?

–Номне ненужны отношения.

–Какскажешь. Ноесли однажды вечером ты заскучаешь, мой номер утебя есть.

Уменя щемит сердце, потому что подэтой видимой непринужденностью звучит что-то похожее наразочарование.

–Аможет…– Язамолкаю.

Джереми поднимает бровь, пока яобдумываю своего рода компромисс.

–Зои проводит стобой каждую вторую неделю, верно?

–Невижу связи, нода, так иесть.

–Мы могли видеться раз вдве недели, когда Зои нет. Почетвергам.

–Понечетным неделям вчетверг? Ты серьезно?– свесельем вголосе повторяет Джереми.

–Если хочешь, можно выбрать любой другой день недели. Приусловии, что будем придерживаться договоренности.

Вмоей голове это предложение звучало вполне логично иразумно, но, произнеся его вслух, японяла, что ему нехватает некоторой спонтанности.

–Иеще: любой изнас может прекратить это влюбой момент. Простое сообщение: «Стоп». Ине надо ничего объяснять.

Джереми некоторое время молчит. Потом открывает рот, словно собираясь что-то сказать, иснова закрывает. Вытягивается напостели, заложив руки заголову.

–Хорошо, тогда вчетверг раз вдве недели.

–Да, понечетным неделям.

Джереми улыбается, ноэта улыбка недостигает его глаз.

Лондон, 8мая 2012года

Дорогой Брюс!

Я переживаю тяжелый период, но, кажется, мне понемногу становится легче. Долорес говорит, что яскорблю.

Мама звонит мне потри раза надню. Она несмогла приехать из-за проблем создоровьем, нозато вчера приехала Скарлетт.

Они сОливером решили сделать мне сюрприз. Незнаю, кому изних двоих принадлежала эта идея, номне повезло, что они есть вмоей жизни. Скарлетт доверила своего кота, Дэвида Боуи, подруге (они сАлехандро расстались) иприлетела первымже самолетом. Исудя повсему, категорически отказалась, чтобы Оливер оплатил ей билет.

Я открыла дверь иувидела Скарлетт, она стояла напороге всвоих ярко-желтых конверсах ирваных джинсах. Скарлетт раскинула руки встороны, ия кинулась вее объятия. Незнаю, кто изнас расплакался первым.

Пока ярыдала надиване, Скарлетт приготовила мне чай, апотом сидела рядом иподавала мне салфетки, повторяя, что ей очень жаль, что это несправедливо. Потом обняла меня ипринялась укачивать. Она непыталась придумать рациональные аргументы, чтобы меня успокоить, нестала приводить статистику удачных ЭКО, рассказывать отом, что каждая четвертая беременность заканчивается выкидышем, илиотом, после выкидыша накакой недели родители имеют право грустить, потому что эмбрион уже был «настоящим» ребенком. Она даже несказала, что яни вчем невиновата, потому что знала: это равнялосьбы признанию того, что уменя есть причина чувствовать себя виноватой.

Она гладила меня поволосам, напевая песню, которую написала всамолете специально дляменя. Эта песня полна любви инежности. Она начинается неторопливо, нопостепенно разгоняется, становится интенсивнее иритмичнее изаканчивается взрывом. Сначала яподумала, что эта песня невстиле Скарлетт, нопотом она несколько раз сыграла ее насвоем Фениксе, улучшая походу дела, итогда явспомнила слова, которые она сказала мне напляже вНаррагансетте. Что она хотела сочинять песни, которые начинаются медленно, апотом набирают темп. Эта песня именно такая, Брюс. Она прекрасна. Ты даже непредставляешь, какягоржусь своей младшей сестренкой.

Сегодня утром Скарлетт осторожно спросила, правдали яхочу сдаться, ведь остались еще два эмбриона. Возможно, Оливер ей рассказал, что яотказываюсь говорить наэту тему, аможет, она просто беспокоилась обомне. Мы гуляли поГрин-парку, народу почти небыло. Старик наскамейке читал газету «Сан», белки праздновали начало весны.

–Я боюсь, что унас снова ничего неполучится. Ятак устала… Ктомуже осталось всего два эмбриона. Долорес говорит, что если мы решимся навторую попытку, то лучше подсаживать сразу оба. Ноякак подумаю, что придется проходить через это снова… Через надежды, разочарования, усталость… Мне кажется, вовторой раз яне переживу.

–Утебя могут родиться близнецы,– мягко сказала Скарлетт.– Какбы ты их назвала?

Я покачала головой.

–Нехочу больше привязываться идавать детям имена, словно они уже существуют… это слишком больно.