–Очем?

–Незнаю… Ты кого-то потеряла, верно?

Его прямота меня обескураживает. Нет, яне хочу говорить. Возможно, придругих обстоятельствах ябы исогласилась, потому что Джереми непохож напроходимца. Он кажется честным, ачестность встречается сейчас настолько редко, что приравнивается квеликой ценности. Нояне могу. Если он узнает, что ясделала, то потеряет комне интерес иедвали удостоит меня состраданием. Незнаю, почему, номне ужасно нехочется его разочаровывать.

–Нет. Просто иногда уменя случаются панические атаки.– Мой голос звучит резче, чем мнебы хотелось.– Вот ивсе. Прости, что испортила тебе вечер.

Джереми кивает, надевает футболку иджинсы.

–Ты ничего неиспортила. Хочешь посмотреть какой-нибудь фильм?

Намгновение теряю дар речи. Ясовсем неожидала, что он предложит мне посмотреть фильм, испокойствие, скоторым он это сделал, странно успокаивает.

–Новедь здесь нет телевизора…

–Уменя ссобой айпад.

Поколебавшись секунду, спрашиваю:

–Акакие фильмы утебя есть?

Джереми берет лежащий напостели планшет ипрокручивает список скачанных фильмов. Похоже, он полностью взял себя подконтроль: дыхание выровнялось, иот былого возбуждения неосталось иследа. Подтягиваю колени кгруди. Сколькобы яни смотрела наДжереми, мне непрочитать его мысли. Но, несмотря наего немногословность, сним мне спокойно. Уменя нет этому объяснения.

–Итак, уменя есть «Реквием помечте», все части «Матрицы», «Шестое чувство» и«Холодное сердце».

–«Холодное сердце»?– переспрашиваюя, выгнув бровь.

–Некоторые дети невыходят наулицу безсоски илилюбимой игрушки, ау Зои периодически возникает неконтролируемая потребность посмотреть какой-нибудь отрывок из«Холодного сердца».

–Ненадо оправдываться дочкой, ятебя неосуждаю. Ты имеешь полное право любить «Холодное сердце»,– говорю ячуточку насмешливо.

Джереми изгибает губы вслабой улыбке.

–Мы можем скачать то, что ты хочешь. Только скажи.

–Никакого пиратства! Залюбое произведение нужно платить, иначе скоро небудет нифильмов, никниг, нимузыки…

–Какскажешь, борец задобро исправедливость. Что тогда будем смотреть?

–«Холодное сердце». Остальные фильмы либо слишком грустные, либо страшные.

–Неужели?

–Да.

УДжереми вглазах появляется уже знакомый мне веселый блеск. Он включает мультик, передает мне планшет иложится наодеяло, оставляя между нами безопасное расстояние вдесять сантиметров. Это меня успокаивает. Чувствую, какшея расслабляется, иопускаю голову наподушку.

–Мне нравится,– зевая, говорю ячерез полчаса.– Эти девушки посмышленее Белоснежки илиЗолушки.

–Да. Думаю, именно поэтому маленьким девочкам такое нравится. Покрайней мере,Зои.

Толи меня трогает нежность, скоторой Джереми произносит имя своей дочери, толи дело вчем-то другом, нояосторожно преодолеваю разделяющие нас десять сантиметров иопускаю голову ему наплечо. Неговоря нислова, Джереми кладет руку мне назатылок ипоправляет намне одеяло. Через некоторое время язасыпаю, чувствуя исходящий отнего запах марсельского мыла икедрового дерева.

Просыпаюсь, полностью закутанная водеяло. Выключенный планшет лежит натумбочке. Джереми спит рядом. Он лежит комне спиной, все еще полностью одетый. Задумчиво созерцаю прозрачные капли росы накрыше палатки идрожащие наветру листья дуба. Вторая ночь безбессонницы иснотворного. Чувствую подозрительное умиротворение. Джереми дышит ровно испокойно. Вытаскиваю из-под себя одеяло иукрываю нанас обоих. Меня охватывает нерешительность. Однако… Я прекрасно спала две ночи подряд ипонятия неимею, который сейчас час. Яуже сделала невозможное, так чего мне бояться? Сделав глубокий вдох, снимаю трусики илифчик иосторожно прижимаюсь кДжереми. Просовываю руку подего футболку, поглаживая теплую кожу. Он недвигается. Тогда ямедленно опускаю руку кего животу, касаюсь пояса джинсов. Джереми вздрагивает.

–Если думаешь, что япрощу тебе похищенное одеяло, то заблуждаешься,– сонно бормочетон.

Ничего неответив, продолжаю. Джереми поворачивается комне изамечает, что намне ничего нет. Его глаза подергиваются дымкой желания. Ноон недвигается, просто смотрит наменя. Наши лица вкаких-то сантиметрах друг отдруга, ия впервые замечаю, что уДжереми вокруг зрачков тонкие светло-серые кольца, которые потом растворяются спрозрачной голубизне, напоминающей горное озеро. Глупо, ноэто маленькое открытие вызывает уменя желание улыбнуться, словно Джереми только что доверил мне сокровенную тайну. Ястягиваю снего футболку, потом расстегиваю его джинсы. Он несопротивляется. Он неприкасается комне ине сводит сменя глаз, возможно, пытаясь углядеть первые предвестники панической атаки. Тишина нарушается только пением птиц, шелестом леса иучащенным дыханием Джереми. Он осторожно касается моего бедра. Вздрагиваю. Он хочет отстраниться, нояудерживаю его руку иприжимаю ксвоей коже.

–Унас есть время,– тихо говорит Джереми.– Нам необязательно торопиться.

Неотвечаю. Закрываю глаза ицелую его, заглушая тревожный звоночек вголове, предупреждающий обопасности итребующий, чтобы я вернула наместо колючую проволоку. Яговорю себе: «Это всего наодин раз». Яхочу быть нормальной девушкой, скоторой никогда ничего непроисходит. Девушкой, укоторой эта ночь станет самым ярким воспоминанием года. Джереми отвечает напоцелуй ипритягивает меня ксебе, несвчерашней жадностью, аосторожно, словно хрупкую фарфоровую куклу. Меня охватывает жар. Снаружи начинается дождь, ипалатку наполняет стук капель. Тревожный звоночек уменя вголове постепенно затихает, апотом умолкает ивовсе.

Лондон, 5мая 2012года

Ночью уменя начались судороги. Было так больно, что япроснулась, аутром обнаружила натрусиках два коричневых пятна. Одно меньше, другое больше. То, что больше, формой напоминало Турцию.

Я плакала только подороге вклинику. Оливер велел мне успокоиться, мол, Долорес предупреждала отом, что может начаться кровотечение. Может, ничего страшного непроизошло.

Ей пришлось трижды повторить ему, что твое крошечное сердечко больше небьется. Яничего неответила. Вглубине души яуже это знала.

Вчера явпервые услышала стук твоего сердце. Теперь язнаю: так ты прощалась. Ты ушла изжизни вполнейшем молчании. Никто, кроме меня, никогда тебя неузнает. Яненавижу свое тело, которое несмогло тебя сохранить.

Оливер прагматично спросил, когда мы можем попробовать ещераз.

Ая… ямолчала. Яне могла подобрать слов, чтобы описать горе, которое испытываю. Пусть ипыталась.

Мне бесчисленное количество раз говорили, что каждая четвертая беременность заканчивается выкидышем. Интересно, чувствуетли каждая четвертая женщина то, что сейчас чувствую я: будто отмоего сердца откололся осколок (нанем выгравировано твое имя, которое никто никогда неузнает), ичто частичке меня, лишенной своего солнца, всегда будет холодно.