Это темное и большое существо, которое вряд ли заслуживает того, чтобы называться человеком, подошло к нам и, казалось, украло весь воздух, потому что мы не могли больше дышать свободно, а лично я еще и не могла отвести от него взгляда. Каждый ушиб на теле заныл, плечо онемело – фантомная боль  сковала. Вспомнилось, с какой легкостью меня оттащили к лестнице и сбросили с нее...

— Что не пришла меня поздравить, Фланка? — спросил безбородый теперь Вазраг нарочито добродушно. — Слыхала, что я змея завалил? Огро-о-о-мный был.

— Слыхала, —  выдохнула девушка. — Ты настоящий ухарь.

— Я умею изводить мерзких тварей,  — кивнул он и посмотрел на меня.

Ой-ой, как многозначительно! Как страшно!

— Что, правда, огромный был? Я хочу посмотреть,  — пролепетала Флана, очевидно желая снизить градус напряженности.

— Посмотришь…  Как мастер Куз? — обратился Вазраг к Кетнею. —  Скажи, что я загляну к нему. И чего ты там прячешь за спиной?

— Н-ничего,   — побледнев, ответил парень.

— Дай погляжу,  — все тем же  искусственно добродушным голосом попросил Вазраг, но это никого не могло обмануть, все понимали, что это приказ. 

Кетней задрожал, как осиновый лист, под буравящим взглядом своего покровителя и любовника. Глядя, как парнишка трясется, я уверилась в мысли, что с Вазрагом Кетней спал скорее по принуждению, а не по желанию. Хотя кто его знает, кто их знает…

— Это мое,  — сказала Флана  Вазрагу и протянула руку. — Мастер Куз для меня сделал.   

Кетней  кивнул и быстро сунул шкатулку ей в руки, а она в свою очередь протянула ему мешочек с золотом. Он взял, но так, словно это ему причиняет боль.

— Что это, Фланка?   — спросил Вазраг.

— Да так, одна штучка.

— Ишь как в мешочке звенит…  Дорогая, видать, «штучка».

— Коль монетки есть, чего бы и не потратить?

— И то верно.  Так что там?

Это мне Вазраг не хозяин, а вот Флана должна ему подчиняться, как-никак первый всадник, второй человек в крепости после пиявколюбительницы Вандерии.

Девушка открыла шкатулку и показала ему очки. Стекла свернули на солнце, или не стекла, а какой-то декоративный элемент, который мы не обговаривали; отраженный свет ослепил Вазрага на несколько мгновений. Он поморщился, потер глаза, затем, проговорив что-то себе под нос,  взял очки одной рукой.  

Как смеет! Они мои! Я подалась вперед,  оскорбленная  и задетая тем, что он посмел их коснуться; Флана предусмотрительно   встала передо мной, не пустив к Вазрагу, и сказала:

— Осторожнее! Там стекла!

Этот гад  кивнул и, якобы пытаясь взять их по-другому, уронил.

Первые очки этого мира, предмет стольких трудов, натуральный артефакт, мое спасение и моя надежда, упали на плоский камень, коими был выложен двор. Упали и разбились. Это было слышно…

Вазраг поднял очки, повертев их в руках,  и произнес:

— Чепуха какая-то.

Затем, с усмешкой  небрежно бросив их обратно в шкатулку, мерзавец, удовлетворенный сделанной подлостью, пошел  вперед, зная, что возмутиться и призвать его к совету могу осмелиться только я. Он хотел этого. Для этого все и было устроено.

Но я не стала возмущаться и промолчала;  сейчас не та ситуация, когда надо действовать решительно и немедленно.  Он мне за все ответит, и за лестницу, и за очки. Но потом, не сейчас. Сейчас надо вдохнуть поглубже и  успокоиться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Кетней!  — донесся до нас тягучий голос  существа по имени Вазраг.  — Мне тоже надо в город. Идем.

Парень вздрогнул, посмотрел на меня огромными стеклянными глазами, и пошел за хозяином… но сделал только шага два. Резко развернувшись, он  вернулся ко мне, забрал шкатулку и сказал дрожащим, но уверенным голосом:

— Я починю ваши очки. У меня остались еще стекла.

— Кетней!  — рыкнул Вазраг.

Парень остался на месте; теперь и его руки дрожали.

— Умоляю вас,  — прошептал он, — коснитесь меня, сделайте своим. Людей так много вокруг, это засчитают за ритуал. Прошу, сделайте это. Я не вынесу больше. Я не хочу такой жизни.

Его глаза… Что-то в них появилось такое, что меня пробрало. Так же и я когда-то стояла перед Зеном, больная, хилая и худая,  и точно так же просила помочь,  просила об одном-единственном шансе. И Зен дал мне этот шанс.

Подтянувшись на носочках, я  опустила ладони Кетнею на плечи и поцеловала. Он напрягся сначала, окаменел весь, а потом подался ко мне  всем телом, так что я ощутила, насколько он худой. Затем, болезненно выдохнув, парень опустился передо мной на колени.

Кетней поднял на меня глаза. Что это был за взгляд!

А потом нас накрыло тенью… Вазраг схватил парня за  куртку, поднял рывком, и, встряхнув, заставил смотреть в свое лицо.

— Что ты сделал?  —  мягко спросил первый всадник, его тягучий голосочек сделался приглушенным и полузадушенным. Одно из звучаний ярости… 

— Я выбрал с кем быть и кому служить,  — ответил юноша.

Флана потянула меня за руку, чтобы увести, но я отмахнулась. Уйду я теперь только с Кетнеем, потому что взяла за него ответственность.

— Ей служить хочешь?  А кто она? Мэза, всадница, воительница? Она никто!  И проведенный ритуал силы не имеет!

С этими словами Вазраг потащил парня за собой; Флана в свою очередь потащила  меня подальше. Я начала сопротивляться, но девчонка тащила, тащила…

— Я расскажу всем!  — донесся до нас  хриплый крик Кетнея.  — Расскажу, что ты делал со мной! Тебя…

Крик юноши резко оборвался. Извернувшись, я взялась за стеклышко и посмотрела в их сторону. Вазраг схватил Кетнея за шею и вздернул вверх, так что парень мог лишь цепляться своими тонкими ручками за его мощные ручищи и бестолково дрыгать ногами.

Я похолодела и рванулась из хватки Фланы.  Она удержала меня, крепко к себе прижав.

— Вазраг!  — заорала я.  — Отпусти его, тварь!

Сомневаюсь, что он меня слышал... Он так крепко сжимал за шею, что лицо парня уже побагровело.