— То есть ты ведешь себя хуже некуда, а она  тебе позволяет?

— Не просто позволяет, а наслаждается этим.  Женщины из Мэзавы на словах ненавидят имперцев,  называют скотами,  но втайне жаждут, чтобы их хорошенько попользовали.

— Ага, мечтай.

— Женщина была создана богами для мужчины, и суть всякой женщины – подчинение.

— Видишь кочергу? — елейно сказала я. — Сейчас она окажется у тебя в заднице, мерзкий ты сексист!

— Злишься? Но я ведь не о тебе говорил. Ты из другого мира и боги тебя явно  не для подчинения создали.

Зен избежал наказания кочергой только потому, что очевидно меня дразнил. 

—  Неприятно? — спросил он и внимательно на меня посмотрел. —  Но сама ты часто бросаешься словами, что все мужики звери.

Я прикусила язык. Так и есть, говорю.

— Не дуйся, — миролюбиво произнес Зен. — Это все пустое.  Поговорим о Вандерии. Почему тебя так удивляет, что она все мне позволяет? У тебя есть  та же власть над Фланой и Кетнеем, как и у меня над старухой. Скажи ты им прыгнуть в огонь, и они сделают это без вопросов. Ты в их глазах мэза, но не отдаленная и недоступная, как другие, а близкая, необычная, как и они сами.

— Ага, конечно! Я от Фланы не могу добиться, чтобы она вещи не разбрасывала,  а ты про огонь говоришь! А Кетней следит за мной.

— Да, следит. Глаз не сводит, краснеет, бледнеет, вздыхает.

— Притворяется он.  Как ты притворяешься перед Вандерией.

— Может быть.

— Так что ты вычитал в книге? И как ты успел прочитать ее?

— Я и не читал ее полностью, так, пролистнул. Книга грязная, ветхая, старая, и многие записи перечёркнуты, а страницы выдраны.  Ее писал не один человек, а несколько. Вперемешку идут описания трав, когда их собирать, как хранить и как  использовать,  указания о врачевании с рисунками – паршивые, не то, что твои. 

— Да кому интересны эти травы! — не выдержала  я. — Что ты разузнал полезного?

— Есть запись о том, что ведуны, чувствуя свой конец, должны найти преемника,  ребенка, отмеченного богами, и передать ему свои знания, секреты и ключи.

— Ключи?

Зен кивнул.

— Что за ключи? Написано, как именно ведуны находят преемников?

— С помощью ключей. Чтобы повлиять на человека, его надо открыть, а чтобы открыть – нужен ключ. Не смотри на меня так, прямо, что за ключи, в книге не написано.

— Черт! — выпалила я.

— Да, не написано. Нарисовано, —  добавил коварный Зен. — Это  струганцы. Камешки обработанные, побрякушки разноцветные, которые мэзы носят и ни-ов.

Камешки…

Я провалилась в прошлое, как под лед –  разом и  целиком.  Шариан одевался  богато, всегда был накрашен, волосы и брови   золотой пудрой покрывал, и иногда носил на подвеске тусклый необработанный камень.

Этот камень был при нем, когда он подчинил нас с Леной. Был, когда ведун мыл нас и  проверял наши тела. Был, когда Шариан внушил Зену рыть себе могилу…  

Я вскочила со стула.

— На шее Шариана висел камень! Зеленый такой, помнишь?

— Смарагд,  — кивнул Зен,  тоже поднявшись.  Я подалась к нему навстречу и прерывисто проговорила:

— Шариан меня «открыл»! Тогда, когда мыл, когда мне удалось на него напасть... Камень бы при нем, понимаешь?  И каждый раз, когда он надевал подвеску с этим камнем, мои способности пробуждались!  После того случая с ванной, когда я на него напала, он больше не носил ее, ни разу! И всегда смотрел на меня с опаской! Он знал, кто я, знал! Он намеренно сделал меня декоративкой, причем самой дешевой, чтобы мне никто не мог подарить дорогое украшение с камнем, ведь откуда у нищих мэнчи такие  камни? Он исключил риск!

— Раз так, зачем он надел подвеску с камнем, когда пришел ко мне, зная, что ты у меня?

—  Не знаю… Может,  чтобы в случае чего взять контроль над ситуацией, над тобой?  Собственная безопасность всего важнее. Знаешь,  он ведь подошел ко мне близко только после того как меня ударили по голове и я потеряла сознание. Наверное, счел, что я в таком состоянии ничего не смогу.

— Он был трусоват, но самоуверен, — сказал Зен.

— Все сходится: камень, моменты, когда я могла внушать и когда не могла…  Камни это действительно ключ! Что еще ты в книге прочитал?

— Больше ничего  важного, если тебя, конечно, не интересует, как отбелить кожу, вылечить запор и омолодиться  с помощью пиявок.

— Дурак! Лучше скажи, что это за камень такой «смарагд» и где его достать?

— Красивый камешек, если обработать, и очень дорогой. У Вандерии должен быть такой, а если у нее нет, то должен быть у мэз.

— Не факт, что ключом может быть любой смарагд. Что, если нужен именно камень Шариана?

— Не узнаем, пока не проверим, — ответил Зен.

Согласна. Проверить надо обязательно!

Вазраг вернулся. Вместе с ним в крепость заявились несколько мужиков из того отдаленного селения, куда его отправили «отбывать наказание»; усталая лошадь тащила  телегу с тушей змея-людоеда.  Встречали Вазрага как героя: казалось, все мужичье высыпало во двор, к нему, и  в крепости  началась страшная суматоха.  Вандерия по такому случаю  устроила праздник. Естественно, я не была на том празднике и подробности узнала от Тредена. Он рассказал, что никто и не вспомнил, за что был наказан Вазраг,  люди вели себя так, словно он по своей воле отправился в глушь и  выручил живущих там людей, избавив от опасного змея. «Героя» обхаживали, поздравляли, благодарили, а он, довольно щурясь, обещал раздать своим товарищам  самые ценные части змея – на амулеты…  Клычки  он планировал оставить себе,  а шкуру  матери вручить. На мэз этот мерзавец произвел  такое сильное впечатление, что в ту же ночь они обе захотели принять его у себя. Да вот только ему самому  наверняка хотелось  у Кетнея оказаться, нежели у них.

День, второй, третий… Неделя прошла, а Утхад все еще радовался возвращению своего первого всадника и якобы самого сильного и достойного мужчины.  Если до этого я гуляла иногда, то теперь почти не показывала носа из комнаты – настолько не хотела видеть этого человека. Да и Млада было страшно отпускать на охоту.  Вазраг, увидев волка, из-за которого все и началось, мог бы убить его на месте по любому надуманному предлогу, и никто бы его не упрекнул. Уверена, даже если бы он напал на меня саму, ему бы на этот раз все сошло с рук. В крепости меня считали странной и ненавидели, некоторые – люто. Как ни старалась Вандерия представить меня жертвой Ниэрада, в это не верили. 

Рано или поздно должно было что-то случиться, так что Вандерия решила действовать заблаговременно. На третий день после возвращения любимого сыночки она пришла ко мне и поставила в известность, что   написала письмо  одной из главенствующих матерей,  в котором попросила найти для меня, бедняжки, другое, более подходящее место в Мэзаве.  В скором времени один из всадников должен был вернуться в Свею Ноглану; с ним Вандерия и планировала отправить письмо.  Помимо этого, мэза  предупредила меня о том, что впредь не станет защищать меня (ха-ха!), если я совершу какую-то ошибку. Она дала понять мне, что я неугодна  в Утхаде и должна его покинуть.