Огромный экран завораживал, но громкий звук мог привлечьвнимание соседей. Порывшись под собой, я нашла крошечную черненькую коробочку,пару раз нажала на самую большую кнопку, но безрезультатно. Тогда яиспользовала клавишу, на которой были изображены плюс и минус. Звук пропал. Ужелучше, надо только сообразить, как выключить этого монстра. На панелителевизора не нашлось никаких кнопок, а на команды с пульта он не реагировал ине отключался. Я встала из кресла и принялась искать розетку, чтобы выдернутьштепсель, но шнур уходил прямо в стену, он был вделан в нее… Я снова потыкала вкнопку пульта. По экрану по-прежнему носился свирепый дядька. Очевидно,дистанционное управление сломалось. Я подошла к ящику и обнаружила сзади, там,где сквозь ребристую панель просвечивали огоньки, возле гнезда антенныкрохотную черненькую пупочку, почти слившуюся по цвету с корпусом «Панасоника».Секунду я колебалась. Насколько знаю, включать и выключать «домашнийкинотеатр», как правило, нужно самой большой кнопкой или клавишей, но у этогоничего подобного не наблюдалось.

Я ткнула пальцем в едва видную выпуклость. Раздался тихийщелчок, и произошла невероятная вещь. Телик распался на две части. Одна,оказавшаяся справа, была телевизором, экран мерцал, мужик носился теперь сножом в руках. Но слева! Слева зиял огромный, пустой ящик… Вот он, тайник, тотсамый, стоящий на видном месте.

Дрожа от возбуждения, я чуть не опрокинулась в «захоронку».Но там было пусто, только на самом дне сиротливо лежала тоненькая розоваярезиночка, такими, как правило, перетягивают пачки денег! Я в растерянностиповертела ее, похоже, это все, что осталось от огромного богатства.

Палец вновь нажал на пупочку, «домашний кинотеатр» собрался.Я плюхнулась в кресло и опять угодила на пульт. Экран вспыхнул и погас.

Да уж, хитро. Никому и в голову не придет, что внутриработающего прибора спрятаны деньги. Интересно, для чего его оборудовали? ХотяПавел вроде попался на хранении наркотиков.

– Как вы сюда попали? – раздался резкий голос.

Надо же, опять нажала на пульт! Я перевела глаза на темныйэкран, телевизор не работал.

– Сидеть, не двигаться, – продолжал голос.

Впрочем, последний глагол он мог не упоминать, от ужаса япросто окаменела и, даже если бы захотела, не смогла бы пошевелиться.

От двери, к которой я сидела спиной, послышались легкиешаги, и передо мной возник молодой парень в спортивном костюме. Мгновение мысмотрели друг на друга, потом одновременно воскликнули:

– Как вы сюда попали?

Павел опомнился первым.

– Виола, вы откуда?

– Павел! Вы же в тюрьме!

Он тяжело вздохнул:

– Сейчас уже нет.

– Вас отпустили?

Федулов замялся:

– Ну…

Я похолодела:

– Господи, вы сбежали!

– Ну, в общем…

– Как это вам удалось?!

– Сразу и не рассказать.

Я подскочила на кресле:

– Но какая глупость прийти домой! Первым делом станут искатьздесь!

– Мне надо переодеться и взять деньги, – пояснил Павел.

– Их нет, – ответила я.

Следующий час мы провели, сидя в полной темноте. Ярассказала парню обо всех происшедших событиях. Я не видела, как он реагировал,только слышала его тяжелое дыхание.

– Но когда меня уводили, – наконец произнес он, – ментызакончили обыск и ничего, кроме героина, не нашли. Доллары лежали в телевизоре…

– Вы знали о Леонардо?

Павел кивнул:

– Конечно.

– И о том, что Лена состоит в «синдикате гениальныхживописцев»?

Паша вздохнул:

– Естественно.

– Но почему вы разрешили ей заниматься таким опасным делом?Неужели не хватало на жизнь того, что зарабатывали вы!

Он усмехнулся:

– Понимаете, Виола, я владею крохотной точкой на рынке,мармеладом торгую. Покупаю на фабрике две-три коробки по оптовой цене и продаюпо розничной… Ну, скажите, откуда навар?

– Но вы всегда говорили…

Собеседник засмеялся:

– Ну не могли же мы открыто заявить про картины! А так ни укого вопросов не возникало. Я – бизнесмен, а Ленка дурью мается, бумагупачкает, чтобы дома со скуки не помереть. Ясно? Только все зарабатывала она, уменя никак не получалось. Едва голову поднял, бац, дефолт!

– Но куда делись деньги?

Павел пожал плечами:

– Я бы сам хотел это знать!

– Их унес тот, кто убил Лену!

Павел с сомнением сказал:

– Тяжело бы ему пришлось, несколько миллионов много весят,они даже все в телевизор не влезли, пятьсот тысяч пришлось в другом, не стольукромном месте прятать.

– В каком?

Павел молчал.

– Да говорите же, – обозлилась я, – небось их тоже нет.

– Пошли, – велел Федулов и включил свет.

Хозяин прошел в кладовку и, ткнув пальцем в пространствомежду шкафами, сообщил:

– Тут стоял чемоданчик, в нем под тряпками лежали…

– Такой симпатичный, из крокодиловой кожи, запертый назолотой замочек?

Паша кивнул.

– Я отнесла его Марье Михайловне…

– Зачем? – изумился мужик.

– Она попросила, сказала, будто там вещи Никиты…

Федулов в задумчивости кусал губы.

– Мать Лены знала о деньгах? – тихо спросила я.

– Нет, конечно, – ответил парень, – она тоже думала, будтоэто я финансовый столп семьи. Марья Михайловна, честно говоря, меня терпеть неможет, считает, будто я искалечил Ленке жизнь, заставив ее так рано родить…Если бы она догадалась, на какие средства мы существуем, мигом бы начала насссорить.