По расчетам Антона, фотограф уже давно долженбыл прийти, однако все не появлялся. За это время Дебрский успел переворошитьнемалую кучку разнокалиберных бумажек, кое-как заткнутых под телефон. Записибыли сделаны порою на сущих обрывках и чем попало, однажды – чуть ли не губнойпомадой: какая-то служба доставки чего-то, бассейн «Дельфин», массажистка Лиля,отдел кредитования, администрация Советского района, поселок ДубровныйМосковской области… Почерк оставлял желать лучшего, но Дебрский понял: это былиделовые контакты его или кого-то иного – что вскоре должно было выясниться.

Он очень надеялся на профессиональную памятьфотографа. Конечно, опять полезли в голову всякие предположения насчет участияи этого парня в заговоре, однако они вскоре отпали. Потому что в поисках однойулетевшей бумажонки Дебрскому пришлось полезть под кресло, и там, надовольно-таки запыленном пятачке, он обнаружил клочок, на котором былонаписано: «Алик Валдис» – и телефон. Именно Аликом Валдисом назвался неведомыйфотограф. А поскольку вряд ли заговорщики запихали бы одну из бумажек Дебрскогопод кресло – ну кто мог знать, что он туда полезет? – скорее всего, Аликбыл подлинный знакомый Антона Дебрского.

Поэтому он ожидал фотографа с особымнетерпением. Однако тот все не шел. За это время дважды звонил телефон, Антонбрал трубку, однако ответа ни разу не дождался: первый раз была вообщекосмическая гулкая тишина, а во второй он отчетливо различил в трубке тяжелое,напряженное дыхание. Кто-то там был, кто-то слушал его опасливое «алло», нопромолчал.

И когда позвонили вновь, он схватил трубку ужечуть ли не со злостью. Однако сразу узнал характерный, чуть картавый говорокАлика:

– Дебрский, вы знаете что… вы не могли быспуститься ко мне во двор?

– А что такое? Лифт не работает?

– Лифт-то работает, – с напряженнымсмешком пробормотал Алик. – Но у вас на крыльце сидят два каких-то амбалас таким видом, будто смерть как мечтают почесать кулаки. Не хотелось быподвергнуться их гнусным домогательствам. Все-таки товар у меня… особый. Да иобратно я буду идти с деньгами, правильно, Дебрский? – В голосе егопрозвучала тревога.

– С деньгами, с деньгами, – успокоилего Антон. – А вы сейчас откуда звоните?

– Ну, стал за углом и набрал вас смобильника. Может быть, вы спуститесь, сами возьмете свои фотки? Тут темновато,конечно, качество вы вряд ли оцените, но я могу ручаться за свой товар, аподробностями вы потом насладитесь, наедине с супругой.

– Спуститься мне самому? – Дебрскийнесколько растерялся. Спуститься-то проблем нет, однако в темноте фотограф егоне разглядит, тем более что физиономия все еще покорежена. – Нет,извините, я не могу. Мне врач категорически запретил выходить на улицу в ночноевремя. Иначе может начаться нагноение, я же в аварию попал, вы слышали?

– Да вы что? – поразился Алик. –В аварию?! Нет, я ничего не слышал.

Дебрский тоже поразился: до чего легко с егоязыка сорвалось вранье насчет врача! Похоже, в прежней своей жизни он былпреизрядным лгуном, за словом в карман не лез.

– Тогда, может быть, отложим доутра? – предложил Алик опасливо. – Вы ко мне подъедете – и все дела.Нет, честно, никакой охоты не имею разбираться с этими братками!

Но Дебрский был просто не в силах ждать доутра.

– Сделаем так, – решительно сказалон. – Я спущусь и встречу вас на крыльце. Вы войдете, а потом я васобратно провожу. Двоих-то они небось не тронут. Идет?

– Ну, давайте, – с сомнением сказалАлик и отключился.

Дебрский вышел на площадку и, не запираяквартиру (на возню с замками уйдет чертова уйма времени, ну что случится, покаон съездит туда и обратно?), нажал на кнопку вызова лифта.

Однако лифт оказался занят. Дебрский подождалнемного, плюнул – и пошел пешком. Вернее, побежал.

Путь с восьмого этажа оказался довольнодолгий, а Дебрскому не терпелось. Не терпелось ему не только увидеть фотографа,но и неведомых «амбалов». Отчаянно хотелось, чтобы они сказали ему какую-нибудьгадость, привязались, а лучше всего – полезли бы в драку. Вот что ему сейчаснужно для снятия «статического электричества» – как следует помахать кулаками!

Интересно. Выходит, в прежней жизни он был недурак подраться? И с какими результатами? А вот сейчас он это выяснит…

Выяснить, впрочем, не удалось: на крыльценикого не оказалось. Антон постоял несколько секунд, воинственно вглядываясь втемноту, но никаких «близнецов» не разглядел. В эту минуту, похрустев гравием,из-за угла вышел невысокий человек и нерешительно приблизился к крыльцу:

– Привет. Ну что, прогнали их?

Голос знакомый. Значит, это и есть Алик? Ну,понятно, почему так осторожничал: больно хлипок на вид, а уж если против двоих…

– Да тут не было никого, –разочарованно ответил Антон. – Пошли небось по домам.

– Ну и ладненько, – обрадовалсяАлик. – Видимо, это были ваши мирные соседи, которые отправились спать.Пошли, что ли?

– Прошу, – Дебрский придержал емутугую дверь, пропуская в подъезд. Алик прошмыгнул было – но застрял,уставившись на него:

– Ма-ма-ня… Круто! Это круто! Дебрский, авы абсолютно уверены, что это – вы?

Глаза у него просто на лоб лезли, на лице былонаписано выражение жалости, смешанной с брезгливостью.

Дебрский скрипнул зубами. Настроение мгновенноиспортилось.

Вопрос прямо в точку! А он-то надеялся, чтоАлик на этот вопрос ответит… Если нет – на фиг он вообще нужен со своимифотографиями? Вот взять ему сейчас и дать от ворот поворот! Подумаешь, какие-тоснимки с супругой. Опять смотреть на лицо покойной Нины, опять мучитьсяугрызениями совести – совершенно непонятно, за что, но мучиться! К тому женебось заломит Алик за эти фотки несусветную сумму, еще и за доставку прибавит…А денег у Дебрского не так уж много. Неизвестно, сколько придется жить на этитри тысячи.

Он откашлялся, уже вполне готовый послатьАлика вместе с его товаром туда, куда посылают в таких ситуациях, как вдруг тотрасхохотался:

– Нет, это точно вы!

– Да? – пробормотал изумленныйДебрский. – И как вы догадались?

– Ну, я все-таки профессионал. Видеть влюдях не только то, что на поверхности, но и глубоко скрытое, их, так сказать,сущность, – это смысл моего ремесла, – словоохотливо пояснил Алик,вызывая лифт.

Судя по шуму, лифт шел откуда-то сверху.