Волкодав сразу поднялся, кланяясь государыне. Левый непоклонился. Он смотрел только на Волкодава, не отводя глаз, и во взгляде егобыла смерть.

– Оставь, Лучезар! – сказала кнесинка. – Этомой телохранитель. Он сидит здесь потому, что я так приказала.

Левый опустил длинные ресницы, а когда вновь поднял их, налице было уже совсем другое выражение. Томное и презрительное.

– А, вот оно что, – проговорил он лениво. – Яже не знал, сестра. И зачем, думаю, проходимцу тут торчать? Ещё украдёт что…

Кнесинка быстро и с испугом покосилась на Волкодава. Тотстоял, как глухой, с деревянным лицом.

– Не обижай его, он ничем этого не заслужил, –сказала она Лучезару. И повернулась к телохранителю: – А ты что молчишь?

Волкодав пожал плечами:

– Так я ведь на службе, государыня. Я тебя стерегу… ане себя от всякого болтуна… – Левый, в жизни своей, вероятно, не слыхавшийподобного обращения, на миг онемел, и Волкодав медленно, с удовольствиемдокончил: – Вот если бы он на тебя умышлять вздумал, я бы ему сразу головуоторвал.

Кулак боярина метнулся к его подбородку, но подставленнаяладонь погасила удар. Волкодав в полной мере владел искусством беситьсоперника, вроде не причиняя ему вреда, но и к себе прикоснуться не позволяя.Лучезар попытался достать его левой, но венн отбросил руку боярина, а потомпоймал его локти и притиснул к бокам. Волкодав знал сотни уловок, позволявшихскрутить Левого куда надёжней и проще. Он нарочно выбрал самую невыгодную. Ещёне хватало сразу показывать Лучезару всё, на что он, Волкодав, был способен.Пускай Лучезар показывает. Если умеет. А он, скорее всего, умеет. Да и разумноли вовсе унижать его при «сестре»…

Лучезар, конечно, драться был далеко не дурак. Венн сразупонял, на какого противника напоролся. Витязь – это не городской стражник,вчерашний тестомес, ещё не отмывшийся от муки. Это – воин. И воинами с колыбеливоспитан. Самому кнесу любимый приёмный сын, если не побратим. Боец из бойцов,всякому ратоборству обученный. Лучезар был сноровист и могуч… Вот только почемуон двигался, словно с похмелья? Боярин зарычал и рванулся освободиться…Волкодав удержал его без особых хитростей, хотя и с трудом.

По счастью, борьба продолжалась какие-то мгновения. КнесинкаЕлень бесстрашно сбежала к ним с крыльца. Псов грызущихся разнимать, подумалосьВолкодаву. Он оттолкнул боярина и сам отступил назад, тяжело дыша. Сейчас онавелит ему навсегда убираться с глаз. И будет, несомненно, права. Его она преждевидела всего-то три раза. А Левый её сестрой называет. Рассказывать ей простарую вельхинку Волкодав не собирался.

– Ступай, Лучезар, – сказала вдруг молодаяправительница. – Ступай себе.

И боярин ушёл. Он дрожал от ярости и озирался на каждомшагу. Но ни слова более не добавил.

Волкодав смотрел в спину кнесинке и тоже молчал, ожидаязаслуженной расправы. И тут… сперва он ощутил в одной ноздре хорошо знакомуюсырость, потом поднял руку, увидел на пальце ярко-алую каплю и понял, чтоЛевый, сам того не ведая, ему всё-таки отомстил. Короткое, но лютое напряжениедало себя знать. Так нередко бывало с тех пор, как в каменоломне ему покалечилинос. И всегда это случалось в самый неподходящий момент. Ругаясь про себя,Волкодав выдернул из поясного кармашка всегда хранившуюся там тряпочку и сталзаталкивать её в нос. Хорошо ещё, вовремя спохватился и не осквернил кровью никрыльцо, ни новенький дарёный чехол…

Кнесинка обернулась к нему, и глаза у неё округлились.

– Прости, госпожа, – виновато проговорил Волкодав,и в самом деле готовый провалиться сквозь землю.

Девушка быстро оглядела двор – не видит ли кто – ирешительно схватила его за руку:

– Пойдём!

Её пальцы не сошлись у него на запястье, но пожатие былокрепкое. Она потащила венна на крыльцо, потом в дверь и дальше в покои.

– Нянюшка! – окликнула она на ходу. – Принесиводицы холодной!.. А ты садись. – Это относилось уже к Волкодаву, и онпослушно сел на скамью у самого входа.

Из другой комнаты выглянула старуха, посмотрела на него,вновь скрылась и наконец вышла с пузатым глиняным кувшином и большой глиняноймиской.

– Хорош заступничек… – ворчала она вполголоса, нотак, чтобы он слышал. – Самому няньки нужны…

– Запрокинь голову, – велела кнесинка Волкодаву.

– А ты иди, дитятко, – погнала её старуха. –Иди, не марайся.

Она утвердила миску у него на коленях, плеснула ледянойводы, дёрнула Волкодава за волосы, заставляя нагнуться пониже, смочила тряпицуи приложила ему к переносью. Потом цепко схватила за средний палец и тугоперетянула ниткой по нижнему краю ногтя.

– Спасибо, бабушка, – пробормотал он гнусаво.

Человек, у которого идёт из носу кровь, жалок и оченьнекрасив. Выгонит, с отчаянием думал Волкодав, следя, как редеют падающие вмиску капли. Как есть выгонит. Да и правильно сделает. Дружину вернуюприобидел, с боярином ссору затеял, а теперь ещё и срамным зрелищем оскорбил.На что ей…

– Как ты?.. – спросила кнесинка. Волкодав поднялглаза. Она смотрела на него с искренним состраданием. – Как, лучше тебе?..Да с чего хоть?..

Волкодав неохотно ответил:

– Поломали когда-то, с тех пор и бывает.

– Молодь бесстыжая, – заворчала старуха. –Беспрочее. Всё по корчмам, всё вам кулаками махать… Нет бы дома сидеть, отца сматерью радовать…

Волкодав промолчал. Кровь наконец успокоилась; он осторожнопрочистил ноздрю и на всякий случай загнал внутрь свежую тряпочку. Если неочень присматриваться, со стороны и не заметишь. Нянька унесла миску иполотенце. Волкодав встал, и тут кнесинка заметила кольчугу, видневшуюся из-подчехла.

– Это-то зачем? – изумилась она. – От кого?Сними, люди добрые засмеют. Совсем, скажут, умом рехнулась…

Говоря так, она слегка покраснела, и Волкодав понял, чтодосужая болтовня её всё-таки задевала. И правда, чего только не скажут острыена язык галирадцы, углядев при любимой кнесинке телохранителя-венна,снаряжённого, точно сейчас в бой! Ещё, посмеются, шлем бы нацепил. Можноподумать, на неё три раза в день нападают! Волкодав расстегнул ремень и стащилс себя чехол, потом и кольчугу.

– Положи тут, – сказала кнесинка. – Вернёмся,заберёшь.

– Хлопот тебе из-за меня, госпожа, – сказалВолкодав.

Кнесинка только махнула рукой:

– Поди в конюшню, я конюху велела коня тебе какогоследует подобрать.

Волкодав поклонился и вышел.

Когда стала собираться свита, он приметил среди русоголовыхсольвеннов смуглого чернявого халисунца, дородного и одетого вовсе непо-воински. Волкодав захотел узнать, кто это такой, но тут как раз появилсяКрут, и венн сразу подошёл к нему.