а рядом стояли подставки для цветов, изготовленные из старых бочек. Со стропил свешивались изготовленные из каштановых прутьев корзины с цветущими геранями, которые касались голов проходящих мимо людей, распространяя свой неповторимый аромат.

На лестнице и маленьком крыльце собрались человек двадцать. Они повернулись на звук мотора, когда машина управляющего подъехала к винодельне.

— Bos días![21] — поприветствовал собравшихся Даниэль.

Они ответили, но все взгляды были устремлены на Ортигосу. Пес вылез из автомобиля. Многие наклонялись, чтобы погладить пса.

— Кофеёк! А ты здесь откуда? — удивился один из работников.

— Как вы уже поняли, сегодня к нам в гости пожаловал дон Мануэль. — Управляющий кивнул в сторону писателя и добавил, указав на собравшихся: — Их я представлять не буду: слишком много людей. Да и потом, у нас весь день впереди.

Кто-то поднял руку в знак приветствия, кто-то кивнул. Ортигоса ответил тем же.

— Давайте начнем, — продолжал Даниэль, — а я тем временем покажу Мануэлю винодельню. А потом спуститесь по склонам, чтобы хозяин увидел, как вы работаете.

Писатель, несколько смущенный таким титулом, хотел было возразить, но работники, разбившись на небольшие группы, уже направились за угол здания, оживленно беседуя.

— Если попасть на винодельню, когда оборудование простаивает, то даже не поймешь масштаб производства. Я проведу экскурсию, хотя полноценную картину ты получишь только во второй половине дня, когда мы вернемся с виноградников, и завтра, когда приедут покупатели за нашим товаром.

Управляющий толкнул двустворчатые двери, и Ортигоса увидел зал, поражающий своими размерами. Он был отделан камнем от пола до потолка и тянулся, насколько хватало взгляда.

— Снаружи помещение не кажется таким уж большим, — отметил Мануэль.

Он вошел внутрь. Установленное в зале оборудование, казалось, парило в воздухе, и свет, льющийся из расположенных в задней части винодельни окон, лишь усиливал это впечатление.

— Помещение бывшей винодельни сейчас служит подвалом, а новое здание было надстроено и частично выдается над пропастью, держась на огромных, глубоко заложенных колоннах.

Писатель подошел к окну, из которого был виден горный склон, покрытый сотнями симметричных террас, засаженных виноградом. Внизу, у самой реки, тянулся ряд каштанов, нижние ветви которых касались воды. Посреди холма висело невесть откуда взявшееся серое облако, не очень плотное, позволявшее рассмотреть лозы, покрытые капельками воды из-за поднимающихся от реки испарений и поблескивающие в первых лучах солнца.

Управляющий открыл боковую дверь, и находящееся за ней помещение поразило Ортигосу еще больше: огромные окна, облицованные деревом полы и стены, а через весь потолок тянутся темные балки. В дальнем конце комнаты оказался выход на широкий, повисший над пропастью балкон, который словно существовал сам по себе, ни на что не опираясь. Мануэль увидел работников, спускающихся по склону, залитому робкими лучами утреннего солнца. Пока оно грело недостаточно, чтобы можно было снять плащ. Люди вошли в зону тумана, а затем появились на другой ее стороне, ниже по склону. Широкая лестница из темного дерева соединяла первый этаж с открытой площадкой, окруженной коваными перилами, где расположилась столовая. В углу около окна расположилась стойка с бутылками. Писатель углядел кассовый аппарат и решил, что здесь продают вино всем желающим.

Он взял в руки один из образцов продукции со стенда. На этикетке красовалось название, которое выбрал Альваро: «Героика». На белоснежном фоне сверкали серебряные буквы, словно отлитые из жидкого металла. «Г» была выведена жирно и уверенно, а хвостик последней «а» тянулся так долго, что блестящая краска была уже почти не видна. У Ортигосы сжалось сердце: он узнал почерк Альваро. Прежде чем поставить бутылку на место, писатель нежно провел пальцами по надписи.

— Ты упоминал, что другие производители привозят сюда свой урожай. У вас нечто вроде кооператива?

— Когда Альваро взял бразды правления в свои руки, мы наладили производственный цикл. Но вскоре выяснили, что нам не хватает сырья. Поэтому мы покупаем виноград у сотен мелких хозяйств, которые продают урожай тому, кто заплатит больше. Такая уж здесь концепция сельского хозяйства: участки делятся между всеми членами семьи, пока не становятся совсем крохотными. И при всем при этом сложно уговорить кого-то продать свой надел. — Казалось, Даниэль хотел добавить что-то еще, но решил промолчать.

Они вышли из здания винодельни, зашагали по склону той же дорогой, которой до этого шли работники, и оказались на площадке. Туда же вела и заасфальтированная дорога, которую сверху видно не было. Открытое пространство, достаточно широкое, чтобы проехал небольшой грузовик, примыкало к огромным воротам. Они занимали всю стену от земли до крыши, и именно на их арку опирался верхний этаж постройки.

— Здесь, где хранятся бочки, и протекает основная часть работы. Но сейчас все на ribeira. Пойдем поздороваемся, — оживился Даниэль.

Управляющий толкнул одну из створок двери, она оказалась просто прикрытой. Внутри четверо мужчин возились вокруг устройства, напоминающего мойку высокого давления, направляя шланг внутрь огромной стальной бочки. В помещении было холодно. Поверх голубых хлопчатобумажных комбинезонов — Мануэль не видел таких со времен детства — работники надели толстые стеганые жилеты. Их дыхание, смешиваясь с испарениями от оборудования, образовывало пар, который клубами поднимался вверх. Это означало, что в помещении склада намного прохладнее, чем снаружи.

Увидев вошедших, работники отключили машину. Писатель почувствовал, что окружающие пытаются решить, стоит ли его опасаться. В отверстии бочки, напоминавшем иллюминатор, показался еще один человек. Раздались робкие приветствия, эхом разнесшиеся под высокими сводами.

— Они моют емкости, готовятся к розливу вина нового урожая. А лучше всего это делать, находясь внутри, — пояснил Даниэль. — Марио самый худой, вот и полез в бочку. — Управляющий указал на человека, который высунулся из отверстия, чтобы его было лучше видно, и нерешительно совершал какие-то непонятные телодвижения — видимо, в знак приветствия.

— Тогда лучше мы не будем вам мешать, — извинился Мануэль и поднял на прощанье руку.

Они с управляющим вышли со склада и спустились на террасу, где сборщики винограда складывали кисти в голубые пластиковые корзины, которые сносили в одно место. Даниэль назвал по имени человек пять, и те спустились вместе с управляющим вниз по холму, на берег реки. Москера отвел Мануэля на террасу, где никто не работал, и показал, как обращаться с виноградом, чтобы не подавить его. Левой рукой он взял кисть так, как держат новорожденного — достаточно крепко и в то же время нежно, — а правой одним движением перерезал стебель. Горсть ягод осталась лежать на ладони.

— Уверен, тебе понравится собирать урожай, — сказал Даниэль. — Работа эта очень простая. К тому же люди сначала научились использовать дары природы, а уже потом выращивать их самостоятельно. Наши предки питались плодами — и только