«Оперативка» промчалась мимо и растерянно остановиласьпосреди моста над Москвой-рекой. Отъехала и перевалила за горб моста машинаМарлена. Лучников влез в такси и назвал адрес Татьяниного кооперативногоквартала.

Когда проезжали мимо опер-«волги», трое типусов, сидящихтам, сделали вид, что им нет до него никакого дела. Такси прокрутилось подмостом, резво проскочило по подъему на зеленую стрелку мимо здания СЭВ.Стрелка, видимо, тут же погасла, потому что Лучников увидел, как началосьпоперечное движение, как пошел на зеленый огонь огромный интуристовский«икарус» и как из-за него, нарушая все правила, вынырнула на зверском виражеопермашина.

Видимо, они там мобилизовались и вели теперь преследованиеочень толково, профессионально, точно выходя к светофорам и не выпуская из видулучниковское дребезжащее такси.

Вдруг он сообразил, что у него нет ни рубля внутреннихденег. Возьмет ли доллары таксист?

– Спасибо вам большое, – сказал таксист, берязеленую десятку. – Сенкью, мистер, вери мач.

Лучников, не торопясь, вошел в подъезд и вызвал лифт. Дверьподъезда осталась открытой, и в ее стекле отражался почти весь двор, замкнутыймногоэтажными стенами. Отчетливо было видно, как медленно продвигается по дворучерпая «волга», выбирая удобную позицию для наблюдения. По асфальтовой дорожкеона проехала мимо строений детской площадки и остановилась прямо напротивподъезда. Зажгли дальний свет, увидели Лучникова возле лифта и успокоились, погасилисвет.

В это время во двор въехал хлебный фургон и, остановившисьна задах булочной, запер «волгу» между кустами и детской площадкой. Такой удачиЛучников не ждал. Не раздумывая, он помчался через детскую площадку к хлебномуфургону. Оперативники выскочили из «волги» только в тот момент, когда ключзажигания фургона оказался у Лучникова в кармане.

Длинноволосый хлебный шоферюга, раскрыв рот, наблюдалневероятную сцену погони «топтунов» за «фирменным человеком».

Фирмач рванул под арку и скрылся, топтуны, ставя рекорды побарьерному бегу, понеслись через детскую площадку и тоже скрылись. Оперативная«волга» свалила слоника, качели и застряла между каруселью и шведской стенкой.Хлебовоз, опомнившись, тоже побежал под арку посмотреть, как сцапают фирмача – ведьот таких легавых все равно не уйдешь. И на фиг только он ключ-то мой увел?

Однако оказалось, что задумано все гораздо круче, чтофирмач-то оказался совсем непростым товарищем. За домом-то у него, оказывается,«жигули» стояли с белым номером «ТУР-00-77». Сел фирмач в свои жигули, проехалмимо топтунов, с улыбочкой, а шоферюге бросил его ключ, да еще и крикнул«спасибо, друг».

Топтуны, конечно, шоферюгу схватили за грудки – убирай,кричат, свою помойку, заблокировал опермашину, шипят, по твоей вине упустилигосударственного преступника! Шоферюга, нормально, возмущается – какая же,говорит, это вам помойка, если в ней хлеб, наше богатство. Они ему по шее, самик фургону, пока разворачивались из-под арки, киоск «Союзпечати» своротили.Выскочила «волга» на оперативный простор, а простор, конечно, он и есть простор– пустыня, только мигалки желтые работают. Ничего, говорит один топтун, далеконе уйдет. Ну, теперь дадут нам, ребята, по пизде мешалкой, говорит второйтоптун. Эй, говорит третий топтун шоферюге, дай-ка нам свежего хлеба по батону.Нате, сказал шоферюга, и принес им три горячих булки, пусть пожрут мужики передслужебными неприятностями.

Лучников остановил своего «жигуленка» на Старом Арбате,облачился в найденное на заднем сидении двустороннее английское пальто,почувствовал себя почему-то весьма комфортно и

углубился в переулки, в те самые, которые вызывали у неговсегда обманчивое ощущение нормальности, разумности и надежности русской жизни.

На углу Сивцева Вражка и Староконюшенного (слова-то какиенормальные!) зиждился старый дом, во дворе которого зиждился дом еще болеестарый, а во дворе этого дома, то есть за третьей уже проходной, помещалсясовсем уже полуаварийный шестиэтажный памятник серебряного века, в котором напоследнем этаже жил музыкант Дим Шебеко в квартире, которую он называл«коммунальным убежищем» или сокращенно «комубежаловкой».

Был второй час ночи, весь дом спал, но из «комубежаловки»доносились голоса и смех. Образовалось это логово молодой Москвы довольнолюбопытным образом. Когда-то Дим Шебеко со своей матерью занимал здесь двекомнаты в большой коммунальной квартире, где шла обычная коммунальная жизнь совсеми дрязгами, склоками и кухонными боями. Между тем Дим Шебеко подрастал в«рок-музыканта», и в конце концов стал им, вот именно Димом Шебекой.Параллельно подрастали дети и в других комнатах квартиры и все постепенностановились либо музыкантами, либо фанатиками музыки. Тогда решено было всестарье попереть из «комубежаловки», началась сложнейшая система обменов подличным руководством Дима Шебеко и в результате образовалась «свободнаятерритория Арбата». Участковый только руками разводил – у всехквартиросъемщиков лицевые счета на законном основании.

Дверь в «комубежаловку» всегда была открыта. Лучниковтолкнул ее и увидел, что шагнуть негде: вся передняя уставлена аппаратурой,завалена рюкзаками и чемоданами. «С2Н5ОН» явно собиралась в дорогу. Мальчики идевочки вытаскивали из комнат и сваливали в прихожей все больше и больше добра.Роскошно поблескивали в тусклом свете два барабана «Премьер» и три гитары«Джонсон». За последний год группа явно разбогатела.

– Где Дим Шебеко? – спросил Лучников у незнакомойдевицы в майке с надписью «As dirty as honest».

– Чай пьет, – девица мотнула головой в сторонуярко освещенной двери.

Дим Шебеко был, конечно, не только музыкальным лидероморкестра, но и духовным его отцом, гуру.

Он сидел во главе стола и пил зеленый узбекский чай изпиалы. Все остальные присутствующие тоже пили чай. Парадокс заключался в том,что группа, названная молекулой спирта, по идейным соображениям не употребляласпиртных напитков, таково было нынешнее направление Дима Шебеко – никакихдопингов, кроме музыки.

Многие музыканты знали Лучникова: он им уже несколько летпривозил самые свежие диски и журнал «Down beat». Новичкам он был тут жепредставлен как «Луч Света в Темном Царстве». Весь оркестр, забыв о сборах вдорогу, сгрудился вокруг стола.

– Мы уезжаем на гастроли, Луч, – не без некоторойгордости сказал Дим Шебеко. – Едем на гастроли в город Ковров,-

– Что это за город такой? – спросил Лучников.

– Город Ковров знаменит мотоциклами «Ковровец», –объяснили ему.

– Нормальные гастроли, Луч, – сказал совсем ужеважно Дим Шебеко. – Город Ковров платит нам большие бабки и дает автобус.Можешь себе представить, Луч, город Ковров жаждет услышать современныйджаз-рок.