там Ива на несостоявшемся сватовстве обещалась, а Еня, гляди-ка, запомнила. Да обеспокоилась. Ива присела на корточки и расцеловала подругу.

– Спасибо! – от души поблагодарила она. – Только зря ты, Еня, волнуешься. То не жертва, то одно лишь представление, как на ярмарке. Матушка придумала. Аир ко мне посватался, а чтобы я данное слово не нарушила, он на себя личину Хозяина болота наденет. И завтра в лесу не страх вовсе твориться будет, а свадебка. Смех да и только!

Ене же было не до смеха. Услышав имя Аира, она ахнула. Щенок ажно хвост поджал, почуяв ее испуг. Нескладеха вцепилась в ладони подруги, стиснула со всей мочи.

– Не ходи, Ивушка! Боги миловали, что слух до меня дошел! Не иначе по их только воле я к тебе поспела. Не ходи! Прячься, беги из деревни, прямо сейчас беги! Только не ходи! – зашлась бедняжка.

Она все лепетала, глотая слезы, силилась что-то объяснить, но никак не могла.

– Еня, милая! Еня!

Не слышит. Все о своем шепчет, просит, хватается то за руки, то за сарафан – вот-вот порвет.

– Еня!

Ох, меньше всего хотелось обижать нескладеху… Но как еще успокоить-то, если, не ровен час, рассудком тронется? Ива встряхнула подругу за плечи, у той аж голова взад-вперед мотнулась.

– Сказывай по порядку! – приказала зеленоволосая.

И Еня, до того только на несвязные рыдания способная, спокойно проговорила:

– Твой Аир Хозяин болота и есть. То не шутка, а правда. Я его силу видела.

Ива вытерла выступивший над губой пот, прислонилась к мокрому столбику:

– Я знаю…

– А коли знаешь, – почти кричала Еня, рискуя созвать соседей, – беги! Иначе будет, как во враках, что нам Алия рассказывала. Утащит в трясину, утопит! Станешь его вечной невестой!

Мавка рванулась к подруге, прикрыла ей рот, присела на ступеньку. Ну и пусть мокрая, пусть наряд запачкает, тут куда важнее дело! Подняла край платка, как крыло, накрыла нескладеху, склонилась, упираясь своим лбом в ее:

– Заклинаю тебя, Еня, молчи! Не говори о том никому! Иначе беда приключится…

– Неужто не видишь, Ивушка? Уже Лихо на пороге! Да не на чьем-нибудь, а на твоем! Нечистый дух тебя околдовал, хочет с собою утащить!

– Я сама к нему явилась. Когда Бран сватался. Пришла, моля о защите. Не он меня околдовал, я его разбудила…

– Ну так и что ж? Теперь умирать, раз он тебя обманул да окрутил? Сбирайся, подруженька! Староста завтра с рассветом к родичам в город собирался, так беги с ним! Нор мужик справедливый, схоронит, не выдаст!

Так бы и вдарила непонятливой! Хотя, ежели покумекать, сама Ива подругу ровно так же защищала бы. Кто ж поверит, что Хозяин болота не причинит глупой девке вреда?

– Я по доброй воле за него иду. Не злой дух меня вовсе околдовал, а сама покровительница влюбленных. Он меня от Брана защитил, заступился, когда все отвернулись…

– Он Брана убил, – тихо сказала Еня.

Ива так и замолчала на полуслове. Еня же посмотрела ей в глаза и повторила вдругорядь:

– Когда вы с Браном попрощались, я за ним следом тайно увязалась. Да только не я одна. Хозяин болота тоже шел. И в лесу, на привале… – Нескладеха содрогнулась всем телом, словно пережитое ранило ее раскаленными гвоздями. – Он отравил его красным цветком. Не веришь, сходи сама, если тело звери не разорвали.

И прежде была бледна Ива, но тут сравнялась цветом с полотном.

– Не со зла говорю, Ивушка! Никогда я тебе лиха не желала! Хорошая ты, добрая. И играть с собою звала, когда в рубашонках бегали, и на засядки. Бабка твоя мне как родная, да все мы Алию и ее враки почитаем! И сейчас я тебя не расстроить хочу – сберечь! Спасайся от жениха. Помилуй тебя боги от встречи с ним! Убийца он, душегуб!

– Душегуб…

Слово слетело с губ, а на языке осталось горечью. Быть не может, чтобы Аир… Чтобы Хозяин болота, никогда не скрывавший, что вовсе он не добрый молодец, человека убил. Чтобы тот, кого самого когда-то жестоко утопили, обозлился на людей. Чтобы злой дух трясин взялся сам казнить и миловать. Не может?

Земля холодила босые ноги, подол нарядного сарафана пачкался в грязи, но Ива того не замечала. Она спустилась с крыльца.

– Ивушка? – окликнула Еня.

Мавка не отозвалась. Сначала она шагнула – раз, другой. И почти сразу стрелой сорвалась с места.

– Ивушка!

Еня за край платка зацепиться успела, и лишь он у нее в руках остался. А Ива уже бежала по деревне в сторону леса.

* * *

Перестук височных колец вторил быстрым шагам: поспешай, поспешай, девица! Ива спешила. Ох, как она мчалась, словно, прибеги скорее, изменится то, что Хозяин болота уже свершил.

– Враки все, враки… – повторяла невеста, как заклинание. – Быть не может! Лжет Еня, лжет! Враки…

Дорожка, что вела из деревни, огибала поле по широкой дуге. Нет моченьки идти по ней! Девка рванула прямо через поле, по высокой, по пояс, пшенице. Мокрые колосья лупили по сарафану, хлестали похлеще плетей. Поспешай, поспешай, девка! И проклятый дождь усилился, точно мало было слез, стекающих по щекам зеленоволосой невесты. Запнулась, упала, поднялась – и снова бежать. Чащоба вроде и приближалась, а вроде и на месте стояла. Беги не беги, не достанешь!

– Где ты, милый? Где?! – закричала Ива, немного не домчавшись до леса. – Покажись!

Отзовется! Должен! Как иначе-то? Сегодня, в ночь перед свадьбой, не может не явиться на отчаянный зов.

– Аир!

Черная тень леса вытянулась навстречу, приглашая в объятия. Уже и не тень вовсе, а непроглядная смоляная муть: ступишь – не выберешься! Ива бесстрашно кинулась к ней. Тень зашевелилась, как живая, поднялась, оформилась в человека, наряженного в праздничную рубаху, вышитую лягушками в зарослях аира. Ее, Ивы, рукою вышитую.

Она рванула к суженому, обхватила за шею… Хотела заговорить, но лишь всхлипывала неразборчиво. Очелье съехало набок, сарафан прилип к тонкому стану. Аир растерянно обнял ее, прижал к себе: от кого защищать? Кого рвать на части за любимую?

– Кто обидел? – хмуро спросил он.

Ива подняла к Господину топей зареванное лицо, судорожно проглотила слюну, силясь смочить пересохшее горло:

– Ты убил Брана?

«Врет Еня, все врет! А коли и не врет, обмани, обмани меня, милый!»

Край его рта дернулся.

– Ну, я.

– Значит, не врет…

Руки у Ивы ослабели и свалились с его плеч. Она сделала шаг назад, а потом вдруг вскипела в ней небывалая доселе сила. Она размахнулась, и… Жених жестко перехватил ладонь возле своей щеки.

– На здоровье, – процедил Аир.

– Ты человека