— Не беспокойтесь, господин ротмистр, когда отработаем,куда-нибудь непременно закатимся… по полной программе, maparole![4]Да, ещё вот что… вы при оружии?

— Ну разумеется, — сказал Бестужев. —Браунинг всегда при мне. А что, придётся…

— Нет, не то… Вы уж, пожалуйста, отдайте мне пистолет.Аркадий Михайлович настрого велел, чтобы я во время вашей беседы с… означеннымгосподином находился в соседней комнате с оружием наготове — ради вашей полнойбезопасности. А я, конфузно признать, от волнения забыл пистолет дома, ехать заним поздно… — он прямо-таки умоляюще продолжал: — У меня строжайший приказот господина Гартунга — в соседней комнате и непременно с оружием, войдите вмоё положение…

Похоже было, он опять ожидал столкнуться с перекорами — ноБестужев спокойно, деловито спросил:

— А вы, милейший, умеете обращаться с оружием?

— Помилуйте! — даже чуточку оскорбилсяСерж. — Ещё в России участвовал в стрелковом клубе, призы имел… И здесьпосещаю тиры регулярно. В нашей работе без этого нельзя, вы ж понимаете…

Бестужев вынул браунинг и отдал Сержу, отметив, что тот и всамом деле взял оружие со сноровкой человека привычного, бросил беглый взгляд,чтобы убедиться в положении предохранителя, опустил в карман…

Эта ситуация Бестужеву не понравилась ещё более — белыминитками шито, право. Не мог такого приказать опытный сыщик наподобие Гартунга:отобрать у кадрового офицера, опытного жандарма оружие и вручить его «береженияради» человеку совершенно штатскому… Воля ваша, что-то и здесь не складывается…

Впрочем, он не сожалел, что отдал браунинг. Потому чтобезоружным вовсе не остался. В кармане брюк у него лежал заряженный на всегнезда английский револьвер «Бульдог», весьма справное оружие — небольшой, нокалибром не уступающий армейской винтовке. Револьвер он раздобыл через Ксавье впервый же день общения с французскими собратьями по ремеслу — когда имеешь делос анархистами, сплошь и рядом являющими собой подобие оружейной лавочки,предосторожность не лишняя, одним пистолетом не обойдёшься… В Риге полтора годаназад при штурме конспиративной квартиры полиции пришлось в конце концовпустить в дело пулемёты — очень уж плотный огонь из маузеров их встретил…

— Да объясните вы, в конце концов, что за персона комне придёт на встречу? — спросил он требовательно.

— Я вам всё на месте объясню, — твёрдо ответилСерж. — Извините, вы же офицер, должны понимать, что такое приказ… У меняприказы самые точные и недвусмысленные, обязан им следовать… Времени более чемдостаточно, я вам сначала дам прочитать интереснейшие материалы, а потом, когдаизучите, всё и объясню, как велено Аркадием Михайловичем…

— Ладно, ладно… — проворчал Бестужев, притворяясьраздосадованным. — Уж потом я с Аркадием Михайловичем поговорю подробно иобстоятельно касаемо его привычек…

— Воля ваша! — воскликнул Серж. — Как вам будетугодно! А сейчас я строгим инструкциям должен следовать, вы уж не держите наменя сердца… Приедем скоро, пустяки остались…

Бестужев плохо знал Париж — но кое-какое представление о нёмвсё же имел. Вокруг давно уже тянулась несомненная окраина города — отдельнорасположенные виллы, парки, небольшие домики с обширными огородами… где-то завнешними бульварами… но линию городских укреплений они ещё не миновали…Вожирар? Отейль? Пасси? А какая, собственно, разница?

— Ну вот, уже и приехали… — облегчённо вздохнулСерж.

В сгущавшихся сумерках экипаж проехал по неширокой аллее иостановился у кованых решетчатых ворот. Подобная же ограда окружала небольшуюдвухэтажную виллу, более похожую на дом с мезонином — прямо-таки миниатюрную,едва ли не игрушечную, чем-то походившую на вычурное пирожное с противнякондитера. Идеальное местечко для устройства любовного гнездышка… или дляпотаённых встреч, свойственных людям их ремесла. Тишина, уединение,совершеннейшее отсутствие всех и всяческих соседей, а также дорог с оживлённымдвижением… Тут хоть из пушки пали…

Серж остался в экипаже — а глядя на него, и Бестужев. Темвременем Шарль, он же Пантюшка, проворно распахнул ворота, вновь запрыгнул наоблучок и довёз их до самого крыльца. Ни одно окно в крохотном красивом домикене горело.

— Пожалуйте, — сказал Серж, и Бестужеву вновьпослышалось в его голосе нескрываемое волнение.

Он вылез. Показалось ему, или на втором этаже от окнапроворно отпрянула тень, более тёмная, чем окружающий её сумрак? В самом лиделе это было бледное пятно лица? Кто ж знает, могло и показаться…

— Позвольте, я первым, — заторопился Серж, обгоняяего на крыльце. — В доме никого, нужно ещё свет зажечь…

Распахнув входную дверь, он чиркнул восковой спичкой, высокоеё подняв. Миниатюрная прихожая, вполне соответствующая по пропорциямкукольному домику, неразличимые картины на стенах, слева лестница на второйэтаж, справа две двери… Туда Серж и двинулся впереди Бестужева, освещая емудорогу, приговаривая:

— С освещением заминка, никак не соберёмся наладить… Игазовая магистраль далеко проходит, и электрические провода тянуть — в копеечкувстанет… Не столь уж часто и используем, вот и обходимся по старинке,канделябрами… Сюда пожалуйте.

Бестужев осторожно шёл следом. Походило на то, что Серж вкоторый уж раз брешет как сивый мерин — на стене слева и справа Бестужевмимоходом углядел предметы, как две капли воды походившие на газовые рожки дляосвещения, и, судя по отсутствию видимых следов какого бы то ни было вторжениямастеров, рожки установлены давненько… как этот факт связать с тем, что газоваямагистраль «далеко»?

— Вот здесь мы его и подождём, — сказал Серж.

Он подошёл к столу, чиркнул второй спичкой и ловко зажёгкеросиновую лампу с вычурным розовым абажуром, более уместную в будуарекокетки, нежели в достаточно строго обставленном кабинете, где они, насколькоможно ориентироваться, сейчас находились. Лампа осветила стол, на коем лежаладовольно толстая папка уныло-канцелярского вида, а ещё стояла бронзоваяпепельница в виде кленового листа.

— Располагайтесь, господин ротмистр, — сказалСерж. — У вас примерно три четверти часа, чтобы изучить бумаги, а их тамнемало, так что приступайте уж. А потом поговорим…

Лампа освещала только стол, а всё остальное было погруженово мрак — но Бестужев успел заметить, что, кроме той двери, через которую онисюда вошли, имеется ещё одна. Когда он сядет, дверь эта окажется точнехонько унего за спиной. А ему, соответственно, выпадет сидеть в круге света посредитьмы, как…

Как мишень, если смотреть на вещи вовсе уж пессимистически,то есть с максимальным приближением к реальности, к невидимому посторонним мируинтриг, слежки и прочих неприглядных хитросплетений.

— Вы уж не теряйте времени, — настойчиво сказалСерж. — Вам нужно успеть, уложиться…