— Оно уже осложнилось, — небрежно бросиламать. — Отек никак не спадает. Ты говорила об этом доктору? Ты даже навысоких каблуках ходить не в состоянии.

Мелани робко посмотрела на нее:

— Нет. Забыла.

— Называется взрослая! Ведь тебе двадцать лет, —сказала Дженет. В некотором отношении Мелани оставалась сушим ребенком. Именноэто придавало ей особый шарм. Кроме того, ее постоянно окружала толпа людей,призванных решать за нее все проблемы. Но что касается характера и работы,Мелани ощущала себя старше своих лет — этому способствовали годы тяжелого трудаи железной дисциплины. Она была и светской женщиной и очаровательным ребенком.Но мать постоянно убеждала ее, что она совсем еще несмышленая кроха. И этопомогало Дженет до поры сохранять власть над дочерью. Но Мелани все равновзрослела и постепенно становилась самостоятельной женщиной.

Она вплотную занялась ногой — ходила на физиотерапию, делалавсе предписанные ей упражнения, ванночки на ночь. Стало лучше, однако надеватьтуфли на платформе или высоких каблуках она остерегалась, а когда приходилосьподолгу стоять на репетициях, нога начинала болеть, напоминая, какихнеимоверных усилий и жертв стоит ей звездный статус. Деньги, слава и весь этотвнешний блеск даются нелегко. Все лето пришлось выступать с тяжелой травмой,выходить по вечерам на сцену, переезжать с одного места на другое и при этомделать вид, будто все у нее прекрасно или хотя бы нормально. На самом деле все былодалеко не так. Как-то ночью она размышляла обо всем этом, лежала в постели безсна — так болела нога. А утром сделала звонок. С тех пор как она покинулаПресидио, бумажка с номером телефона все время лежала у нее в кошельке. Меланидоговорилась о встрече на следующий день и, никому ничего не сказав, поехалаодна.

Человек, с которым она договорилась о встрече, былневысоким, лысым, полным мужчиной с добрыми глазами. Такие глаза она виделатолько у Мэгги. Разговор оказался долгим. И когда Мелани возвращалась домой вГолливуд, не могла сдержать слез. Однако это были благодатные слезы, слезылюбви, радости и облегчения. Она почувствовала, что пришло время найти ответына свои вопросы и его предложения нашли у нее душевный отклик. Расспросы этогочеловека о ее жизни заставили Мелани серьезно задуматься. В тот день онаприняла решение. Она не знала, получится ли у нее то, что она задумала, но даласлово и ему, и себе попытаться.

— Что случилось, Мел? — спросил Том, заехавший заней вечером. Они собирались поужинать в японском ресторане, который обоимнравился. Там было тихо, уютно и вкусно кормили. Там было по-японски спокойно.Мелани, посмотрев на Тома через стол, улыбнулась:

— Нет, по-моему, все именно так, как надо.

И она рассказала о встрече с отцом Каллаханом. Мелани как-тоупомянула Мэгги о своем желании вступить в ряды волонтеров, и та дала ей еготелефон. Отец Каллахан курировал два сиротских приюта в Лос-Анджелесе ивозглавлял миссию в Мексике, так что бывал в Лос-Анджелесе лишь от случая кслучаю, и Мелани крупно повезло застать его. Он уезжал на следующий день.

Мелани рассказала Тому о работе отца Каллахана. Основноесвое внимание он обращал на детей, брошенных родителями. Он вызволял девочек изпубличных домов, работал с мальчиками — семи-восьмилетними торговцаминаркотиков. Давал им кров, пропитание, окружал любовью, и их жизнь менялась клучшему. Кроме того, отец Каллахан возглавлял приют для пострадавших от насилияженщин и помогал строить клинику для больных СПИДом. Он работал и вЛос-Анджелесе, но его истинной любовью была работа в Мексике. Он занималсяблаготворительностью более тридцати лет. Мелани спросила, чем может помочь. Ейхотелось работать в Лос-Анджелесе. Скорее всего отец Каллахан попросит у нееденег в пользу мексиканской миссии. Но он улыбнулся и пригласил ее тудаприехать. По словам отца Каллахана, это могло пойти ей на пользу. Эта поездкамогла бы помочь ей во многом разобраться. Мелани призналась, что у нее в жизниесть все: успех, слава, деньги, верные друзья, любящие ее фанаты, мать, котораяради нее готова в лепешку разбиться, независимо оттого, нужно это самой Меланиили нет, и парень, который надышаться на нее не может, очень достойный человек,которого она любит.

— Так почему же у меня нет счастья? — спросила онасвященника, заливаясь слезами. — Иногда я ненавижу то, что делаю. Мнекажется, будто я принадлежу всем, кроме себя, и существую лишь для того, чтобывыполнять чужие желания. А проклятая нога болит уже три месяца. Я работала стравмой все лето, но и теперь нет никакого улучшения. Мама с ума сходит, потомучто я не могу носить каблуки на сцене, говорит, что без них у меня никакоговиду.

Все ее мысли, давно роившиеся в голове, вдруг посыпались,словно кубики из кузова игрушечного самосвала. Мелани не могла найти выход, немогла побороть свое беспокойство. Священник протянул ей пару носовых платков,Мелани высморкалась.

— А чего вы хотите сами, Мелани? — ласково спросилотец Каллахан. — Оставьте то, чего от вас ждут другие — ваша мама, вашагент, ваш друг. Скажите, чего хочет Мелани?

— Я хочу со временем стать медсестрой! — выпалилаМелани. Слова сами сорвались с ее языка.

— Я вот мечтал стать пожарным, а стал священником.Порой наша жизнь идет вразрез с нашими планами.

Отец Каллахан рассказал, что прежде чем стать священником,учился на архитектора, и это, кстати, ему очень пригодилось при строительстведомов в мексиканских деревнях. Он не стал упоминать о своей степени вклинической психологии. Познания в этой области часто оказывались ему полезны.Например, сейчас, в разговоре с Мелани. Отец Каллахан был францисканцем, иуставное требование в полной мере соответствовало избранной им стезе, но сейчасон подумывал о смене ордена. Хотел стать иезуитом. Ему импонировал ихинтеллектуализм. Он обожал подискутировать с ними, и всякий раз, какпредставлялась такая возможность, пользовался ею.

— Вы сделали блестящую карьеру, Мелани. Вам многоедано. Вы очень талантливы, и у меня такое чувство, что вы любите свое дело, покрайней мере когда не выступаете с переломом ноги и вас не эксплуатируют.

Мелани в каком-то смысле ничем не отличалась от девочек,которых отцу Каллахану приходилось вытаскивать из мексиканских борделей. Ее,как и их, постоянно использовали. Просто ей платили больше и одежда быладороже. Отец Каллахан понял, что все, в том числе и мать, старались выжать изнее все возможное. Но силы Мелани, особенно после этих гастролей, сталииссякать. Сейчас ей хотелось одного — сбежать куда-нибудь, спрятаться от всех.Она мечтала помогать другим, делать то, что она делала в Пресидио. Это времядля нее было временем преображения и прозрения. И после этого пришлосьвозвращаться к привычной жизни.

— А что, если вам совместить и то, и другое? Заниматьсялюбимым делом так, чтобы оно не поглощало все ваше время, а может, даже мечты.Вероятно, вам следует подумать, как освободиться от постороннего контроля.Подумайте об этом. И найдите время, чтобы помогать другим, тем, ктодействительно нуждается в помощи, как, например, те жертвы землетрясения,которым вы помогали с сестрой Мэгги. Может, тогда все в вашей жизни придет вравновесие. Вам есть чем поделиться с другими, Мелани. Вы просто не поверите,увидев, что получите взамен.