Лера подавленно молчала. Она явно не ожидала такого поворотаи не знала, что говорить.

– Я слушаю вас, слушаю, – нетерпеливо повторилКонстантин Михайлович. – Начинайте.

– Но я не знаю… Я не знаю, как это доказать, –пробормотала она, не глядя на него.

– Начнем с самого простого. Убийство Тамары Соловьевойбыло совершено восемнадцатого марта восемьдесят восьмого года. Где в это времянаходился ваш знакомый, подаривший вам кольцо?

– Откуда мне знать? Мы тогда не были знакомы. Это жебыло почти десять лет назад.

– Но ведь если он ваш близкий знакомый, то вы должнызнать хоть что-то о его жизни до встречи с вами, – возразилОльшанский. – Например, он вам рассказывал, что в конце восьмидесятых еговообще не было ни в России, ни в Москве, потому что он тогда работал за границей.Или, опять же к примеру, сидел в это время в тюрьме и совершить убийство никакне мог. Припомните-ка все, что знаете.

– Конечно! – Лицо Леры просветлело. – Японяла, о чем вы говорите. Он не мог никого убить, потому что был в это времяеще ребенком. Ему сейчас двадцать пять лет, значит, тогда было пятнадцать илишестнадцать. Вот видите, он не убийца!

– Я пока еще ничего не вижу, колонии для малолетокпереполнены несовершеннолетними убийцами, так что возраст в данном случае неаргумент. Вот если бы ему было лет семь-восемь, я бы с вами согласился. Ашестнадцать лет – возраст солидный. Кстати, где он рос, в Москве? Или, можетбыть, он вообще не москвич? Кто его родители, где они сейчас?

– Он… – Лера замялась. – Он сирота.

– Значит, он воспитывался в детском доме или интернате?

– Нет, он… Его родственник воспитывал, кажется. Илидруг его родителей… Я точно не помню.

– Они жили в Москве?

– Да.

– Вот видите. Если бы они жили в Магадане, я бы вамповерил. Поищите еще аргументы, Валерия Геннадьевна, если хотите меня убедить.Вы видите, я с уважением отношусь к вашим чувствам и понимаю, что молодаяженщина далеко не всегда может назвать имя своего возлюбленного, особенно еслион женат и занимает видное положение. Я прав?

– Он не женат, – резко ответила Лера. – Счего вы взяли?

– Ну, голубушка, – картинно развел рукамиОльшанский, – тогда я перестаю вас понимать. Я-то развожу тут с вамицеремонии, стараюсь щадить вашу молодость, деликатничаю, выслушиваю вашунеумелую ложь, вместо того чтобы заниматься делом. Все, хватит, вы ужезлоупотребляете моим хорошим к вам отношением. Или вы в течение пяти минутназываете мне имя этого человека, или я вас задерживаю.

Настя поняла, что Ольшанский просто тянет время. Он мог быостаться жестким и сухим, надавить на Леру, и она давно бы уже сказала ему все,что нужно. Конечно, раскалывал он ее по всем правилам профессиональногоискусства, но девочка совершенно не стоила таких усилий, она была слабенькой инеопытной, и заставить ее назвать имя было делом совсем несложным. Костя чего-тождет. Но чего? Уж не звонка ли Короткова с какими-то новыми сведениями?

Она едва успела додумать мысль до конца, как зазвонилтелефон на столе у следователя. Ольшанский снял трубку.

– Да? Да. Да. Вот даже как? Хорошо. Свободен.

Он положил трубку, снял очки, задумчиво покрутил их в рукахи снова надел.

– Валерия Геннадьевна, как давно вы знакомы с ИгоремВильдановым?

Лера побелела, губы ее тряслись так сильно, что она,кажется, уже никогда не сможет произнести ни одного внятного слова.

– Я повторяю свой вопрос: когда вы познакомились сИгорем Вильдановым?

– Откуда вы знаете… – почти прошептала Лера.

– Какая разница? Знаю. Так когда?

– Давно.

– Точнее, – требовательно произнес Ольшанский.

– Три года назад.

– Вы снова лжете?

– Нет! – почти выкрикнула девушка и повторила чутьспокойнее: – Нет, я правду говорю. Три года назад.

– Это он подарил вам кольцо?

Лера низко наклонила голову, так что длинные волнистыеволосы полностью закрыли ее лицо.

– Да, он.

– Когда?

– Ну… когда вы и сказали. В прошлом году, в честьпоступления в институт.

– У вас близкие отношения?

– Да.

– И вы знали, что кольцо краденое?

– Нет! Честное слово, – Лера заговорила горячо ивзволнованно, – я этого не знала. И я уверена, что Игорь тоже не знает. Онне убивал никого, он не может никого убить, он добрый и мягкий человек, у негонет врагов. Он же был совсем ребенком…

– Валерия Геннадьевна, – строго произнесОльшанский, – три года назад вам было пятнадцать лет и вы считали себядостаточно взрослой, чтобы вступить в близкие отношения с молодым человекомдвадцати двух лет от роду. Так что не надо меня уговаривать. Где находился ичто делал Вильданов в восемьдесят восьмом году?

– Он жил у дяди Славы. Дядя Слава его воспитывал.

– Фамилия дяди Славы?

– Зотов. Вячеслав Олегович Зотов.

– Кем Зотов приходится Вильданову? Родственником?

– Никем. Игорь был бездомным сиротой, бродяжничал. ДядяСлава услышал, как он поет, и понял, что Игорь очень талантливый. Он взял его ксебе, стал его опекуном и занимался с ним вокалом.

– Зотов был знаком с вашими родителями?

– Откуда вы знаете?

– Валерия Геннадьевна, не заставляйте меня повторятьсвои вопросы дважды. Вы не на вечеринке у подружки, а в кабинете следователя.

Лера глубоко вздохнула и на мгновение задержала дыхание. Этобыл проверенный способ удержать слезы, Настя и сама им часто пользовалась. Намгновение ей стало жаль девушку.

– Да, дядя Слава Зотов был другом моих родителей.

– А потом оказалось, что он является опекуном вашеголюбовника?

Вопрос был сформулирован грубо и прямолинейно, но, по сути,правильно. Настя сообразила, что имеет в виду Ольшанский. Не многовато лисовпадений? Хотя в жизни и не такое случается… Вопрос, однако, был чисториторическим и ответа не требовал, поэтому Константин Михайлович сразу пошелдальше.

– При каких обстоятельствах вы познакомились сВильдановым? Вас Зотов познакомил?

– Нет, что вы, я сама… Сама пришла к Игорю. Мненравилось, как он поет, и я хотела с ним познакомиться. И только когда пришла,увидела дядю Славу. Я не знала, что он имеет к Игорю какое-то отношение.Послушайте, пожалуйста, я прошу вас… Не подозревайте Игоря в убийстве, он неубивал никого, я это точно знаю. Он не может убить, он мухи не обидит.