Но тут Мила, предпочитающая не ссориться с матушкой,ответила решительно: «Нет».

И Нина Алексеевна заткнулась. Но примерно раз в месяц,просматривая очередную публикацию о своей, теперь сверхзнаменитой дочери, матьнедовольно бурчала:

– Звонарева! Тьфу! Забыть все, что для нее сделано! Ее успех– дело моих рук! Звонарева! Неблагодарная! Никитина! Вот ее подлинное имя!

Я, бывая иногда у Милки, не обращала никакого внимания настоны Нины Алексеевны, но лишь сейчас мне в голову пришла простая мысль.Николай Шнеер перед смертью, очевидно, внезапной, не успел как следует спрятатьили уничтожить бумаги, содержащие компромат на Волка, а супруга обнаружилапапку, прибрала до лучших времен и потом стала шантажировать режиссера. Вопрос:где она взяла денег на сериал? Ответ: Нина великолепно знала дочь, любиларыться в ее вещах и разнюхала, что у Милы имеется любовник. Хитрая НинаАлексеевна решила убить одним махом несколько зайцев. Прославить Милу иразвести ее с ненавистным Костей. Думаю, мамуля поехала к возлюбленномуЛюдмилы, скорей всего женатому человеку, и, пригрозив тому разоблачением,потребовала проспонсировать съемки. Волка запугали документами, а развод сКостей был впереди. Последний год все скандалы Нины Алексеевны имели припев:«Нечего жить с пустым местом, человеком, который не имеет ничего, ни славы, ниденег. Найди себе ровню».

Ну а затем в хорошо отлаженном механизме случился сбой, илюбовник решил убить Милу. Почему? Каким образом он ухитрился отравить ее? Чтоэто за яд такой, действующий спустя длительное время после принятия? На этивопросы я отвечу, надеюсь, позднее. Главное сейчас иное: Нина знает имявоздыхателя дочери.

«Пежо» бодро катил по улицам, мне захотелось закурить, но нив «бардачке», ни в пластмассовом лоточке между передними сиденьями не нашлосьпачки сигарет. Пришлось притормозить и топать к ларьку. Справа в нем виднелисьгазеты и журналы, слева курево, жвачки, зажигалки, расчески, брелки и прочеебарахло.

– Дайте, пожалуйста… – начала было я, наклонившись к окошку,и осеклась.

Прямо перед носом оказалась свежая газета «Треп».«Организатор убийства Милы Звонаревой Дарья Васильева отбыла в Париж» – кричалзаголовок. Пальцы вцепились в гадкий листок.

– Сначала заплатите, – сердито велела лоточница.

Я бросила на пластмассовую тарелочку деньги и, забыв просигареты, кинулась к «Пежо» читать пасквиль.

«Наша газета проводит собственное расследование. У милициилишь одна версия – смерть на почве ревности. Ясное дело, ментам охота побыстрееотделаться от работы и запереть папку в архив. Но мы хотим знать истиннуюпричину гибели всенародной любимицы и задаем вопросы. Да, яд в рот жены вложилмуж, это вроде подтверждено свидетельскими показаниями. Но кто они, этисвидетели? Члены семьи Дарьи Васильевой, нашей богатенькой Мальвины,великосветской лентяйки. Естественно, они станут выгораживать свою мамочку,щедро раздающую корм крошкам. Сыну Аркадию Дарья купила адвокатскую практику,невестке Ольге – программу на телевидении, дочери образование, а своемулюбовнику генеральское звание: деньги могут все, в особенности в нашей стране,где процветают коррупция и несправедливость. Итак, Константин в тюрьме, великаяактриса в могиле, а Дарья Васильева спешно улетела в Париж. Стоит позавидоватьпредприимчивой дамочке, да уж, можно перефразировать старую поговорку: «Не имейсто друзей, а укради миллион долларов». Впрочем, всем давно известна простаяистина: коли сопрешь с голодухи батон хлеба, ты уголовник, а присвоишь парумиллиардов из госбюжета – уважаемый человек».

Подписи внизу не было, но кто еще, кроме поганца Пищикова,нагло нарушившего наш договор, мог состряпать подобное «блюдо»?

Я стала набирать все известные номера Артура, данные мне всвое время самим Пищиковым, мобильный коротко сообщил:

– Аппарат абонента выключен.

Домашний телефон откликнулся фразой:

– Сейчас не могу ответить на ваш звонок, оставьте сообщениепосле гудка.

В редакции было тотально занято. Ну ничего, Артурчик,доберусь я до тебя! Рано или поздно заявишься в свою квартиру или возьмешьсотовый, тут-то я и выскажусь от души. Какая наглая ложь! Какой Париж? Я вМоскве, изо всех сил пытаюсь разобраться в деле с убийством Милы. Об остальныхглупостях, типа генеральства Дегтярева, даже и вспоминать не стоит.

Не успела я войти в дом, как из ванной вылетел Женя и своплем:

– Боже, я совершенно счастлив! – кинулся мне на шею.

Я отцепила от себя парня, помахала в воздухе руками, чтобыотогнать от лица удушливый аромат парфюма. Отметила, что стилист снова наглоразгуливает в моих тапках, и, решив купить себе новые, поинтересовалась:

– Какова причина ликования?

– Прыщи прошли, – заорал Женя. – Вот! Ну кто бы могподумать, что российская косметика даст такой эффект, а?

Я кивнула и пошла на кухню, стилист брел следом, извергая изсебя фонтаны восторга. Стараясь не вслушиваться в его речь, я приблизилась кплите и уставилась на кастрюльку, в которой находилось нечто непонятное,темно-красное, но замечательно пахнущее то ли ванилином, то ли корицей.Очевидно, это был мусс. Но из чего?

– И с какой стати ты ходишь в голубой кофточке? – зуделЖеня.

– Почему бы нет? – отмахнулась я от него, словно отназойливой мухи.

– Ужасно! Никакого понятия о моде и цвете.

– Мне без разницы, что носить, – отозвалась я, отрезая кусокбулки.

Сейчас намажу его муссом и съем.

– Отвратительно, – не успокаивался Женя.

Я с тоской посмотрела на него, ведь не отвяжется.

– Бледная кожа, – вещал парень, потряхивая браслетами ицепями, – светлые волосы и… голубая кофточка! Просто мышь! Тебя не видно!

– И хорошо!

– О-о-о! Нет!

– Что же мне надевать, по-твоему?

Женя взвизгнул:

– Сейчас покажу! Только для этого придется по шкафампошарить. У Зайки имеется подходящая блузка, у Манюни брючки…

– Действуй, – велела я.

– Супер, – взвыл Женя, – да ты у меня просто конфеткойстанешь, лакомым кусочком, ягодкой, мужики проходу давать не будут!