В тот момент, когда я подумала «прошел», мне стало ясно, чтоя не права. Голод притаился под поверхностью. Как при варке: чтобы не хлынулочерез край, делаешь малый жар. Мне жара на сегодня хватило.

Мы с Джейсоном переглянулись. Не знаю, что было бы намисказано, но тут открылась дверь. Это был Ашер. Его комната была ближе к нам,чем зал гробов, но я его не ждала. Золотые волосы лежали правильными волнами наплечах. Вампиры не ворочаются, когда «спят», потому нет проблем с волосамипосле пробуждения. Халат был сочного коричневого цвета, надет поверх таких жепижамных штанов. Грудь была раскрыта, и халат развевался, как пелерина.

Он подошел к кровати, но смотрел лишь на Натэниела, накровь.

— Я почувствовал... — Он поднял глаза на меня, и яуставилась на него поверх тела Натэниела. — Я слышал зов.

— Я тебя не звала.

— Сила позвала, — ответил он и припал на коленивозле кровати. — Это ты сделала?

Я кивнула.

Он потянулся ко мне, будто хотел тронуть мое лицо, иотдернул руку. Будто коснулся в воздухе чего-то, что его испугало. Он поднесруку к лицу, понюхал ее, потом лизнул, будто что-то попробовал.

— Можно мне попробовать твоего pomme de sang? —спросилон.

Так по-французски называют «яблоко крови» — эвфемизм длячеловека, который служит регулярным донором у какого-нибудь вампира. Мнеотчасти хотелось возразить против этого термина, но я сейчас питалась отНатэниела, даже попробовала его кровь. Требовать изменения формулировки было бымелочной придиркой, как подсказывала мне совесть. Лопату надо называть лопатой.

— Как именно попробовать?

— Лизнуть его раны.

Такое предложение должно было мне не понравиться, но как-томне было все равно. Я нагнулась посмотреть в глаза Натэниела.

— Ты не возражаешь?

Он кивнул, не отрывая лица от подушки.

— Угощайся, — разрешила я.

Ашер наклонился к спине Натэниела, к ране над талией. Егоголубые глаза смотрели вверх, на меня, как смотрят на противника на татами —нельзя отвернуться, чтобы не пропустить нападения. Так смотрят львы на водопое— подняв глаза, высматривая опасность.

Натэниел чуть пискнул, когда Ашер лизнул его рану. Она ужеперестала кровоточить, но когда вампир провел языком, кровь выступила снова.Слюна вампиров содержит антикоагулянт, но я никогда раньше не видела егодействия так явно.

Я прильнула ближе к Натэниелу, переплетя с ним ноги.Разрешения я не спрашивала, потому что он мой и потому что достаточно хорошоего знала. Он будет не против, а целиком за.

Приблизив рот к другой ране, которая тоже пересталакровоточить, я лизнула. Сладкий медный вкус крови, и густой, сочный вкус кожи,и еще... мяса. Я будто знала, какой он будет на вкус, если я начну его съедать.

Зверь загорелся огнем на коже, как что-то трепещущее, живое.И зверь Натэниела откликнулся ему, мечась, клубясь, будто я видела его подкожей юноши, прямо под ребрами, будто чувствовала на ощупь, как он лежит всердце его тела. В этот момент я знала, что могу призвать этого зверя, могузаманить его в превращение еще задолго до полнолуния. Я была его Нимир-Ра, аэто куда больше, чем просто доминант.

Глаза Ашера заволокло бледно-голубым огнем, и он казалсяслепым, когда лизал рану. Он таращился мне в лицо поверх тела Натэниела, нашиглаза были на одном уровне, пока мы пробовали вкус ран. Моя рана сталакровоточить чуть больше, но не так сильно, как рана Ашера. Я не была настоящейкровопийцей — я питалась иными вещами, — и, глядя поверх тела Натэниела, ячувствовала, как он дышит чаще, и знала, что эти иные вещи уже готовы, толькопротяни руку.

Рука Ашера скользнула по телу Натэниела и наткнулась на моебедро, закинутое на ногу Натэниела. От прикосновения что-то вспыхнуло междунами, будто ardeurего узнал, будто ему было знакомо это касание.

Я оторвалась от раны, на секунду взяла себя в руки. Что-тона моем лице, наверное, заставило Ашера убрать руку.

Тут вошел Жан-Клод. Он был одет в черный халат с черноймеховой оторочкой у воротника, подола и на рукавах. Черные волосы сливались смехом, и нельзя было сказать, где кончается одно и начинается другое. Впоследний раз, когда я видела его в халате, я сказала, что хорошо бы надеватьпод халат еще что-нибудь. Сейчас я надеялась, что он этого не сделал.

При виде его ardeurснова вскипел во мне. У меня перехватилодыхание, внизу живота сжался спазм такой силы, что я застонала.

— В ней твой инкуб, — сказал Ашер Жан-Клоду, и яперевела взгляд на него.

— Oui. —Жан-Клод плавно обошел кровать и встал с другойстороны от Ашера.

— На вкус в ней ощущаешься ты, и еще — Белль Морт.

— Oui, —повторил Жан-Клод. Я отвернулась от Натэниела исмотрела, как он движется. Перевернувшись, я открыла себя спереди, и во мне ещеоставалось достаточно от меня прежней, чтобы я перевернулась на живот.

— Оууу! — произнес Джейсон. Я не обратилавнимания.

Жан-Клод приподнял полы, чтобы залезть на кровать. Открыласьдлинная бледная линия кожи от плеча до живота. Повинуясь неодолимому порыву, яразвязала на нем пояс, обнажая все тело. Но сама осталась лежать, наполовинуприльнув к Натэниелу, потому что боялась шевельнуться. Боялась приблизиться кЖан-Клоду, потому что не доверяла себе.

Слишком много во мне осталось от меня,чтобы предаться любвис Жан-Клодом на глазах у других мужчин. Но это «много» истончилось до листкафольги, поблескивающего в темноте, не очень верящего в собственноесуществование.

— Голод узнал Ашера, — сказала я. — Этопотому, что он твой, или потому, что он — ее?

— Ее? — переспросил Жан-Клод.

— Ее, Белль Морт.

— Не знаю.

Он был уже так близко, что край халата задел меня. Я увиделатонкую линию бледной кожи ниже пояса, где распахнулся халат.Тоненькую-тоненькую белую полоску, но стало ясно, что под халатом — только самЖан-Клод.

Я хотела распахнуть халат, увидеть его целиком. Не думая,будто сама того не желая, я сказала вслух:

— Распахни халат.

И удивилась, будто не узнала своего голоса. Сама я тут жезакрыла глаза, стараясь подумать.

— Это нормально, ma petite.Когда напьешься крови, онанаполняет живот, •но вожделение... — Дразнящее прикосновение меха ккоже. — Вожделение с тобой всегда, никогда не исчезает до конца и никогдаполностью не удовлетворяется.

Меховой манжет гладил меня по талии, по бедру, по ляжке, поикре. Дойдя до пальцев ноги, он двинулся обратно, но теперь сзади, и касалсяягодиц, поясницы, плеча.

Я лежала под его прикосновением, утратив дар речи,неспособная дышать. Когда мех стал гладить мне лицо, я схватилась за крайхалата и отвела от себя.