– Да, надумал. Уеду отсюда лучше, пока все они спят.

Эория почему-то даже не удивилась. Наверное, её тоже крепкотряхнул подслушанный разговор, на время лишив способности удивляться.

– Это глупо, венн, – тем не менее сказалаона. – Утром сам бы с ним потолковал…

– О чём? – вырвалось у него. – О хвосте длямоей птицы?.. Или, по-твоему, Эвриху он сегодня сказал, что мне не помочь, азавтра скажет иное?

Тут Коренга вообразил, как они обсуждают с Зелхатомустройство лубяного хвоста, и его замутило. Только вспомнить, с какимудовольствием он предвкушал эту беседу, укладываясь спать!..

Он сказал ещё:

– Ты вот о чём подумай. Если здешний правитель несовсем дурак… а я думаю, он совсем не дурак… значит, завтра Зелхат будетночевать у него в соседнем шатре, если не в его собственном. Всё становищеузнает, кого нашли на Змеевом Следу… Ты представляешь, от какой толпы людямкониса придётся его ограждать? Ещё и я на тележке в эту толпу?

Коренга опустил руки на колени, принудив себя заново ощутитьих беспомощность, теперь уже приобретавшую свойство вечного приговора, инекоторое время сидел неподвижно.

– А может, и стоило бы, – сказала Эория. – Явидела, как он Торона гладил, крылья смотрел… Вдруг посоветует что.

Коренга неожиданно обнаружил, что вполне хладнокровнопроверяет внутренние рундучки тележки – не забыл ли чего, какой-либо мелочи,необходимой в дальнем пути.

– В крыльях, – сказал он, – понимают те, укого они есть.

Эория пододвинула к себе свой заплечный мешок.

– Уж не о виллах ли ты толкуешь, венн?

– Нет, о рыбах летучих! – всё-таки вспылил Коренга. –Ты тут всё меня во лжи уличаешь, а батюшка твой умнее тебя! Помнишь, он сказал:«Только не говори мне, будто везёшь своего пса в горные края, где живутсимураны, чтобы те научили его летать, всё равно не поверю!» Так вот, он в моюдушу глядел. Если мне не ходить, значит, не заслужил, и быть по сему! А Тороная летать выучу либо сам на этом шею сверну!

Эория стянула кожаные завязки мешка. Пальцы не думая сплеликрасавец узел, породив у Коренги дикую в своей праздности мысль: эх, надо былоперенять, пока вместе шли…

– Ущипни меня, венн, может, проснусь, – сказалаему сегванка. – Ты же столько сил положил, чтобы Зелхата сыскать. А сыскалвот – и прочь бежишь!

Коренга зло усмехнулся.

– А куда он теперь денется? Небось не сбежит и зановоне потеряется. Если это вправду Зелхат, я и возвратиться могу. А если нет, таки вовсе нечего мне тут рассиживать!

Эория легко поднялась и вскинула мешок на плечо.

– Значит, в горы идём, – сказала она.

Коренга, уже взявшийся за колёсный рычаг, отдёрнул руку,словно обжёгшись.

– Ты-то куда? – вырвалось у него. – Ты же…Зелхата на Острова приглашать…

Эория ответила беспечно:

– А ты не сам сейчас говорил – такова ли находка, чтобывдругорядь потеряться? Вот провожу тебя в горы, вернусь – тогда иприглашу. – Поправила лямки и добавила: – Всё равно отец не ждёт, чтобы ятак быстро управилась. А за тобой он мне присматривать наказал. Глянулся ты емучем-то, не пойму, правда, чем…

Не то чтобы они ждали преследования, но всё-таки шли всюночь до рассвета, не делая привалов. И ещё какое-то время после рассвета. Наудачу им лес здесь был не очень густой, попадались поляны и старые гари,заросшие молодыми берёзками, но каждое такое место чем-нибудь не нравилось тоЭории, то Коренге, и они продолжали свой путь.

Между тем небо, ярко и радостно сиявшее все дни послепрохождения Змея, вновь окуталось тучами, наползавшими со стороны моря. Передрассветом начал моросить дождь. Сначала это был самый обычный дождь, потом онначал казаться Коренге каким-то, что ли, недостаточно мокрым. И точно: вскорепо щитам тележки, по их с Эорией головам застучала ледяная крупа. А ещё погодяс неба и вовсе повалили снежные хлопья. Липкие и густые. Резкий ветер нёс икрутил их, они забивались в прошлогоднюю траву, вихрились, пыталисьукладываться маленькими сугробами.

Было уже совсем светло, когда Коренга, присмотревшись кповедению Торона, вдруг сказал:

– За нами кто-то идёт.

Эория насторожилась, но ничего не услышала. Она былапривычна к морской жизни и к морским опасностям, не к лесу. Коренга остановилтележку за большим валуном, дал команду Торону и стал ждать. Пёс вильнулхвостом, бесшумно исчезая в зарослях. Очень скоро оттуда послышался шум борьбыи мужской вскрик, причём голос показался знакомым. Ещё через некоторое времяТорон вновь вышел на открытое место, волоча в зубах человека. Именно так: онволочил его, словно мешок, ухватив за драную свиту[55] междулопаток. Человек больше не силился сопротивляться, сбитый с ног и напуганный досмерти, он лишь прикрывал ладонями голову да поджимал босые ступни.

Приблизившись к хозяину, Торон выплюнул пойманного и сдовольным видом сел рядом. Вот, мол! Ну и что дальше с ним содеять велишь?..

– Соскучиться не успели, – почти простонала Эория.

Руки, высунувшиеся из обтрёпанных рукавов, покрывала густаявязь «самородных» узоров. Галирадский крадун приподнял голову, и Коренга усталоспросил его:

– Свиту небось тоже стащил?

Воришка сгорбился на холодной земле и заплакал. То ли отобиды, то ли от пережитого ужаса. Коренга помнил ещё но «Чаграве», до какойстепени несчастный малый боялся Торона.

– Не крал я… – донеслось сквозь частыевсхлипывания. – Подарили… добрые люди… За вами пустился… Помогите!

Молодому венну стало совестно. Вольно же ему было вот таквзять и сразу ляпнуть про воровство, может, безвинно возведя на бедолагунапраслину. «Ладно, небось того сам добился, что, его завидя, сразу начинаешькошелёк проверять!»

Эория хотела было сесть на поваленный ствол, стала сбивать снего снег сапожком, но вместе со снегом полетели гнилушки: валежина оказаласьвконец трухлявой. Коренга невольно подумал, что в камне или во льду она бы такне ошиблась. Сегванка невозмутимо спустила с плеч мешок и уселась на него, какна пень. Она сказала:

– И чем же мы поможем тебе?

– Еды у нас запас невеликий, – поддержал Коренга. –Врасплох уходили, недосуг было позаботиться.

«А если заступа потребна, – добавил он про себя, –так её ещё заслужить надобно. Не в гостях небось, а мы не хозяева, чтобывставать за тебя…»

Недреманная совесть, впрочем, уже нашёптывала ему: то естькак это не хозяева? Ты, Кокорин сын, у себя в лесу не хозяин?.. И мало ли чтолес этот – нарлакский, небось о спасении от Змея взывал к нему не сумняшеся…