– Вперёд!..

Он ещё дома пытался заставить Торона взлететь, пёс хорошознал, что от него требовалось. Он рванул с места прыжком, невозможным дляобычной собаки. Даже густой мех на задних лапах не скрыл резко вздувшихся мышц.Крылья развернулись и ударили с такой яростной силой, что у Эории вылетела изладони скорлупка, кучу хвороста перекосило на сторону, Андарх же просто упалплашмя наземь и закрыл ладонями голову. Наверное, он решил, что Торонвознамерился его снова схватить.

Ещё прыжок, ещё! Коренга так вцепился в борта тележки,словно от его усилия что-то зависело. Крылья гулко хлопнули одно о другое,встретившись под брюхом, Торона выбросило вверх на высоту в полторачеловеческих роста… Но это было и всё. Натянутые перепонки не сумели удержать ввоздухе слишком тяжёлое тело, крылья вывернуло наизнанку, Торон с обиженнымвизгом распрямил поджатые было лапы и, каким-то образом смягчив удар оземь,пробежал ещё с десяток шагов, прежде чем остановиться.

Повернулся, сложил крылья и потрусил к хозяину, наклоняявиноватую голову и неуверенно виляя хвостом. Опять, мол, я оплошал! Ты ужочень-то меня не ругай…

Коренга обнял его, вспоминая, как годы назад почти так жепытался разбудить утратившие хождение ноги. Тогда ему тоже казалось: ещё однапопытка, ещё одно бешеное усилие духа – и ноги пойдут. «Не мучай себяпонапрасну, сынок, – говорила ему мама. – Ты же знаешь, этопредопределено…» Прошло время, прежде чем он послушал её. А теперь, кажется,пытался сотворить похожее над Тороном. И тоже, наверное, только зря мучил его…

Андарх наконец отважился чуть приподнять голову, а Эориясердито сказала:

– Во имя деревянной рыбы, венн! Предупреждай хоть,когда следующий раз такое затеешь!

Когда появились угли и окрепшие пламена, постепенновысушивая, смогли поглощать мокрые сучья, Эория напомнила Андарху:

– Что же за корысть нам окажется тебя в товарищи брать?

Андарх ответил не сразу. Он сидел по другую сторонунабравшего силу костра, зябко скрючившись и пытаясь согреть сизые, с поджатымипальцами, босые ступни. Бледное пламя трепетало на ветру и обманывало его, тоотказывая в тепле, то обжигая. Он содрогнулся всем телом, быстро вскинул глазаи повторил:

– Кровь во мне царская…

Ни на Коренгу, ни на Эорию эти слова особого впечатления непроизвели. Оба успели кое-чего повидать, а потому и отвыкли давать немедленнуюверу любым подобным признаниям. Чего только в надежде на подаяние не расскажето себе оборванец, сидящий у дороги в большом городе или оживлённом погосте!Если каждому верить, получится, что каждый более-менее известный вельможа всюжизнь только и занимался тем, что плодил детей на стороне, а из рудниковразрушенных Самоцветных гор спаслось куда больше народу, чем вообще могло тампоместиться.

Вот только не у каждого такого нищего всю кожу покрываласплошная вязь тонких, с немалым искусством выполненных наколок. Поэтому Эорияне стала с ходу отмахиваться от Андарха, лишь подтолкнула его:

– Слышали мы уже про твою кровь. Ты, стало быть,Царю-Солнцу побочным внуком доводишься?

Андарх содрогнулся с головы до пят, то ли от холода, то лиот обиды, то ли оттого, что собирался наконец выдать бережно хранимую тайну. Онпочти прошептал:

– С нынешним царём аррантов я, хвала Богам, не вродстве. Мой род гораздо древнее и старше, чем у него…

Эория сосредоточенно сдвинула брови. Потом задумчивопроговорила:

– Народ моей матери числит среди прежних царей каких-тоАндархиев. Только они правили так давно, что в аррантских летописях о них почтине сохранилось известий. Одни имена.

Андарх ответил по-прежнему очень тихо, словно опасаясьпосторонних ушей:

– Это и были мои предки. Потом древнее наследованиепрекратилось. Некоторое время власть принадлежала тому, кто мог взять её силой.С тех пор и поныне на нашем троне сидят не имеющие на него никаких прав…

Коренга попытался вообразить то, о чём говорил крадун, нопотерпел неудачу. Дочь большухи Кокориного рода совершенно не обязательно всвой черёд становилась большухой, потому что другая женщина могла оказатьсяболее уважаемой, разумной и мудрой. И даже соседи-сольвенны, изрядно, по мнениювеннов, растерявшие древнюю Правду, не то чтобы ставили над собой кнесомнепременно потомка прежних вождей.

Хотя, конечно, от детей вождя всегда многого ждали, больше,чем от простой ребятни…

Пока Коренга так и этак прилаживал к услышанному привычныйаршин, Эория невозмутимо заметила:

– Честно говоря, Андарх, не очень ты похож на арранта.Ты по-аррантски-то говоришь хуже, чем я.

Коренга моргнул и спросил себя, как же он сам этого незаметил. Эория была права. Вот появился Эврих – и даже он, лесной житель,видевший очень немногих аррантов, с первого взгляда узнал в нём уроженцаАррантиады. А по Андарху только и можно было сказать, что он принадлежал ксовсем иному народу. Рост, сложение тела, нечто неуловимо глубинное в лепкелица, даже оттенок кожи – всё отличало его от Эвриха, как отличает сегвана отсаккаремца, а мергейта от меорэ.

Не говоря уж о том, что обычая покрывать своё тело наколкамиКоренга до сих пор у аррантов, в отличие, скажем, от вельхов, не замечал.

– Рассказывай, – велела Эория. – Хочешь нашейподмоги, сперва поведай правдиво, кто ты и чей.

Коренге показалось, что Андарх почти с отчаянием оглянулсяна лес, словно прикидывая, не скрыться ли в нём, пока ещё не выболтаноневоротимое слово?.. Всё же он усидел у костра. Снова жутковато вздрогнул… инаконец стал говорить.

– Мой народ населял Великий Остров задолго до того, какчужаки назвали его Аррантиадой… Мы владели и Островом, и немалой частьюматерика. Нам принадлежала вся эта страна, Нарлак. Здесь стояли наши города,звучал наш язык… А потом с неба ударила Тёмная Звезда и наступила ПожирающаяНочь. Когда море начало замерзать, многие переселились на лёд, потому что украя морских вод проще было добыть пропитание, чем в глубине заснеженной суши.

Коренга хотел было возразить и даже посмеяться, ведь его-топлемя выжило в своих заваленных снегом лесах, никуда из них непереселяясь, – но сразу сообразил, что Андарх имел в виду жителей тёплыхстран, застигнутых внезапной и жестокой зимой.

А тот продолжал:

– Век спустя море постепенно вскрылось, и Остров сновастал островом. Но Богам Небесной Горы было угодно, чтобы по остаткам ледяныхмостов туда перебрались целые орды чужеплеменников, покинувшие материк. Этидикари были предками тех, кто сейчас себя называет аррантами… Их правнуки любяткичиться своей древней учёностью, но никогда не вспоминают ни о тех, кто ихвсему научил, ни о том, что в нашем языке слово «аррант» значит попросту «раб».Они переняли наши познания и назвали своими наших Богов, они были нашимислугами, но потом расплодились, как это свойственно дикарям, и наконец родилисмутьянов… Так началась история нынешней Аррантиады, и среди Царей-Солнце с техпор больше не было ни одного Андархия. Потому что на самом деле это не имя, каксклонны думать невежды. Так называл себя мой народ…