— Я не буду скреплять его в машине, в центре города,даже если улица без единого фонаря.

— Кто говорит о машине? — обиделся Пашка. —Здесь ноги путем вытянуть невозможно. Едем в одно тихое место и пересидим, тоесть перележим там до утра. А утром начнем на мента охотиться. Да… вот еще что:прошу помнить, что я герой и в момент скрепления союза относиться ко мнесоответственно. С полным пониманием, душевной чуткостью и желанием угодить.

— Я убью тебя, придурок, — пообещала я.

— Придурка уберем, глагол поменяем, и будет самое то.

— У меня голова болит, — сказала я. — Простоневыносимо болит, ты не мог бы заткнуться, хоть ненадолго?

— Желание дамы — закон, — хмыкнул Пашка инаконец-то тронулся с места.

В темноте мы плутали немыслимыми переулками, пока неоказались перед зданием с надписью «Баня». Признаться, я не удивилась. Пашказагнал машину в гараж в соседнем дворе и, взяв меня за руку, повел к боковойдвери. Позвонил, с трудом нащупав в темноте кнопку звонка, и стал ждать. Где-точерез минуту мужской голос спросил:

— Чего надо?

— Я это, открой… — отозвался Пашка.

Дверь распахнулась, и я оказалась в уже знакомом коридоре, вкомпании со Свистуном, которого по-настоящему звали Димкой.

— О, знакомые все лица! — хмыкнул он, глядяодновременно и на меня, и на Пашку, после чего, хохотнув, заметил: — Павлик,должен сказать, она тебе не пара. Еще одной бутылки ты можешь не пережить.

— Заткнись, а? — попросил тот. — Мне толькочто опять по башке съездили. Как можно жить в этом городе?

— Опять она? — ахнул Свистун.

— Нет, с ней мы теперь дружим. Ребятки Мальчика. Скажи,зачем я им сдался?

— Мама моя, — веселости в Димке-Свистуне разомпоубавилось. — Им точно ты был нужен или с кем спутали?

— Вот она им нужна. Теперь, конечно, и я. Раз ребятаостались на дороге с разбитыми рожами, а один и вовсе коньки отбросил.

— Паша, ты дурак, — грустно констатировал друг исоратник. — Кто ж из-за бабы с братвой воюет? Я считал тебя талантливымпарнем, возлагал большие надежды. Намекни, что я должен сказать на твоеймогиле, чтобы сделать тебе приятное?

Все эти разговоры мне страшно не нравились, я косилась то наодного, то на другого и пыталась понять: дурака они валяют или вседействительно так плохо?

Мы прошли в комнату, памятную мне по прошлому визиту, ивзяли из холодильника по бутылке пива.

— А это точно были ребята Мальчика? — поразмышляв,спросил Свистун.

— Точно. Одного я знаю, он вечно в казино у Бутисшивается. Он меня вроде не признал, но это вопрос времени. Кое-что менябеспокоит: мы ехали с одной дачки, а в городе нам сразу на хвост сели, точнождали.

— Может, случайность?

— Случайно знали, что девка в моей машине?

— А что ты думаешь?

— Думаю, Андрюха меня сдал, Карась. У него двоюродныйбрат у Мальчика на побегушках, вот и стукнул, гад… тоже, дружок называется.

— Туманно очень… Выходит, Мальчик уже был в курсе, чтоты себе заботу нашел и с девкой болтаешься, и искать начал. — Свистунтяжко вздохнул. — Был Кочан, теперь еще и Мальчик. Ты мой лучший друг, имне грустно видеть, как человек пропадает из-за… — В этом месте он покосился наменя и крякнул, а я решила вмешаться:

— Пашка, почему этот Мальчик решил меня ловить? Ведьсам отпустил, я же подсадная утка…

— Была. Теперь кое-что изменилось. «Ауди» нашлась, а вней ни шиша. Мальчик осерчал и хочет побеседовать еще разок, авось ты и скажешьчто-нибудь интересное.

— Я ничего не понимаю, — честно призналась я.

— Ну и не надо. Береги извилины, не напрягайся. У тебяесть герой, готовый за тебя в огонь и воду. Мальчик хотел найти убийц курьера —мы их найдем. Одного-то уж точно… Вот что, радость моя, мы с Димкой малостьпоболтаем в соседней комнате, а ты приляг, отдохни и подготовь себя к скреплениюсоюза. Подумай, чем ты меня, к примеру, можешь удивить или просто порадовать?

На этот раз ругаться с ним мне не хотелось, уж оченьнапугали открывшиеся перспективы и все возрастающее число врагов, я послушноустроилась на диване и попыталась понять, что происходит. Жизнь выгляделанелегкой и чрезвычайно запутанной.

Пашка с Димкой удалились, я слышала их голоса за стеной, нослов не разбирала и от мысли подслушивать сразу же отказалась. Легла, накрыласьПашкиным пиджаком и только тогда поняла, как я устала.

Пашка пришел уже под утро, вытащил откуда-то одеяло,осторожно укрыл меня и еще долго стоял, молча что-то во мне разглядывая… Потомпододвинул кресло и устроился в нем, вытянув длинные ноги на валик дивана. Явыглянула из-под одеяла: Пашка спал, я взяла его ладонь и прижалась к нейщекой. «Конечно, у меня есть виза, я могу уехать туда, где никакие Мальчикименя не найдут. Только как же я этого дурака сейчас брошу?»

Я проснулась и взглянула на часы. Они стояли. Так как окон вкомнате не было, определить время суток оказалось делом нелегким. Пашки тоже небыло. Я сунулась к дверям — обе заперты. Начав беспокоиться, я громкопостучала. Послышались шаги, дверь открылась, и я увидела Свистуна. Смотрел онна меня сурово.

— Проснулась?

— А Пашка где? — спросила я.

— Ушел на разведку. Просил считать его коммунистом.Если хочешь в туалет, тебе вон туда, там же можешь и умыться. Пожрать принесуминут через пятнадцать.

— А зачем меня заперли?

— На спрос. А кто спрашивает, с теми знаешь, чтобывает. И вот еще что: я не Пашка, церемониться с тобой не буду, начнешьвыкаблучиваться, привяжу к стулу и рот лейкопластырем заклею. Уяснила? Отдыхай.

Я пошла в туалет, потом в душ и как следует наревелась.Думать о Пашке плохо очень не хотелось, но вдруг он затеял решить свои проблемыза мой счет, то есть отдать меня на растерзание… Правда, интересуется мною нетолько Мальчик-весельчак, но и какой-то Кочан, так что угодить сразу обоимПашке будет затруднительно.

День выдался на редкость долгим и утомительным. Пашка явилсяпод вечер, насвистывал и вроде бы чему-то радовался.

— Ты где был? — накинулась я на него. —Почему меня здесь заперли? Какую пакость ты затеял?