Этот Хаким что-то знает. Что-то такое, чего не знает никто,и еще он никому не говорил об этом, потому что боится могущественного СергеяИвановича.

Что он может знать? Или он… все видел?

Хохлов несколько раз чиркнул зажигалкой, прикрывая ее ответра. Ветер налетал то и дело, морозный и плотный. Может, погода меняется?Может, потеплеет хоть чуточку?

Дверь каптерки приотворилась, высунулась рука и поманилаХохлова внутрь. Сто лет никто никуда не звал его таким способом.

Он пожал плечами, далеко в снег отшвырнул сигарету и сталподниматься по деревянным ступеням.

– Заходы, – заговорщицким шепотом сказал Хаким. – Брат естбрат, брат спасат нада!

– Надо, – согласился Хохлов.

– Тот ночь охран не была! – выговорил Хаким, когда Хохловплотно прикрыл за собой дверь и вопросительно кивнул головой снизу вверх. – Тотночь Хаким была!

Хохлов соображал быстро, хотя звон в голове так и непроходил.

– Так. Охранников не было. Они тебя здесь посадили и ушли,да?

– Часто так. Говорит, хочешь работ, сиды работай! На дворднем работай, тут ночь! Нэ хочешь работ, мы другой найдем! Таких много, у всэхдэти кушять хочет!

– Куда ушли охранники?

– Всегда один места. Всегда водка пить, афтомат играть.Соседний улица афтомат стоит.

– А ты что?

– Я тут сидела. Ворот открывала, ворот закрывала.

– Хорошо, – сказал Хохлов и приступил к главному. – Сколькомашин за ночь приехало?

Хаким посмотрел виновато – он не считал.

– Хорошо, – повторил Хохлов. – Ты во сколько сюда пришел?

– Всегда один время. Смена Сэргей Иванов дэсять часов. Онменя звала, ходи сюда, Хакимка, работ для тебя есть! Я уж знаю, когда ее смена.Я сразу пошла!

– Ты пришел в дежурку в десять. Охранники ушли на всю ночь,а тебя оставили открывать и закрывать ворота. Да? Ты спать не ложился?

– Диван лежала, – объяснил Хаким. – За день устала.

– Откуда ты знаешь, что надо открывать, если на диванележишь?

Хаким удивился.

– Пищит, – сказал он и показал на монитор.

Да, подумал Хохлов, и вправду пищит. Он же сам слышал,монитор запищал, когда подъехала машина, и ворота стали открываться!

– Сколько машин проехало, ты не помнишь, да?

Хаким потряс головой, подтверждая, что не помнит.

– А кто-нибудь входил или выходил?

– Не выходила, не входила.

– Точно?

– Точно.

Расследование удалось, подумал Хохлов. ПодполковникНиконенко был бы в восторге от его умения последовательно вести допрос и делатьлогические выводы!

Никто не входил и не выходил. Сколько машин проехало, неизвестно.Охрана кушала водку и резалась в игры на автоматах.

– А камеры? – вслух подумал Хохлов. – Камеры пишущие?

Последняя надежда была на то, что камера не толькопоказывает ворота, но и записывает информацию на кассеты, как та, что стояла вего офисе, или та, что снимала снаружи институтское здание, – прав, правоказался подполковник Никоненко, утверждавший, что такая камера непременнодолжна быть!

Конечно, никаких записей не велось. Домоуправление и тутрешило сэкономить! Хохлов, потыкав в кнопки мониторов и не найдя никакихпризнаков кассет или дисков, от досады длинно выматерился и заслужил тем самымнеодобрение в рядах ударников труда.

– Нэ харашо, – сказал ударник осуждающе. – Плохой словагаваришь!

– А какие мне слова говорить, если ничего у меня неполучается?! – закричал Хохлов.

– Одын машин два раза приезжал, – вдруг сообщил Хаким. –Белый машин «жигуль».

И показал на пальцах – два раза.

– Дважды за ночь? – переспросил Хохлов, и дворник кивнул.

– В пэрвый раз полдвэнацать прыехал. Второй раз после трыпрыехал. Одын и тот машин.

– Точно?

– Братом клянусь! Здоровьем его клянусь!

– А номера? Не помнишь?

– Такси-машин, – пояснил Хаким. – Крыша-шашечка. Первый разпасажыр уехала. Второй раз без пасажыр уехала. Пустая.

– Откуда ты знаешь?

– А видно! – сказал Хаким и показал рукой в монитор. –Открывал ворот, видел, нет пасажыр в машин. Закрывал ворот, видел, нет пасажыр!

– Стой, стой! – опять закричал Хохлов, как будто Хаким быллошадью, которая понесла. – Значит, первый раз в полдвенадцатого машинаприехала пустая и забрала пассажира, да?

Дворник кивнул.

– Во второй раз, около трех, машина приехала и уехалапустая, да?

Дворник опять кивнул.

– Машина-такси, белые «Жигули», да?

Дворник кивнул два раза подряд.

– Хаким, дорогой, а что на машине было написано? Ну, всегдачто-то написано, название фирмы, реклама ресторана, доставка пиццы! Ну,что-нибудь! Вспомни!

– «Гарадской такси» – написана, – сказал дворник твердо. –Буква большой, желтый.

Городское такси, подумал Хохлов. Именно эти слова написанына зажигалке, которую он нашел в снегу в том месте, где убили Кузю. Там ещекусты были сломаны.

– А вы такси просто так пропускаете? Они подъезжают, и выоткрываете ворота, правильно?

– Правылно.

– А остальные? Ты же не можешь все номера знать!

– Спысок есть. – На столе лежала засаленная тетрадь, Хакимоткрыл ее, потыкал в разграфленные страницы смуглым пальцем с черным ушибленнымногтем. – Вот ты прыехала, вот твоя машин. Твой спысок называтся «Гость». С 717СТ – твоя машин?

– Моя.

– Вот машин, а вот квартыр номер. Ты гость шеснацатыйквартыр. Ты приехала, я тебя пустила. Когда гость едет, нам телефон говорытномер и квартир, куда едет.

Хохлов еще немного подумал, а потом пошел было из каптерки,но остановился.

Хаким уже сидел на своей табуреточке за шкафом, неподвижно,как сфинкс. Руки сложены на коленях, ноги в валенках стоят по стойке «смирно».

…где взять среди зимы работу, если прогонят с этой? Ктостанет кормить детей? Охранник разгневается и погонит, ему, охраннику, развеесть дело до какого-то там Хакима? Охранник местный, у него здесь дом, родня, ивообще он на своей земле! Чего ему иноземцев жалеть? Иноземец отработал день,отрабатывай ночь, пока у нас водочка да веселье удалое, дело молодое! А нехочешь, так мы тебя моментально отсюда наладим! У тебя регистрация-то небосьлиповая или вообще никакой нет?