В ванной стояли две зубные щетки, и на стиральной машинележали два лифчика – розовый и голубой.

В жизни Хохлова всегда присутствовали женщины, и Арина недолжна его ревновать. Как она может его ревновать, если он ей никто?! Ивсе-таки она ревновала.

На лифчики Арина мстительно положила большое полотенце,которое тихонько вытащила из гардероба. Ей же придется чем-то вытирать Тяпу!Интересно, а феном можно сушить собак или нет?..

Когда вода немного набралась, Арина сняла свитер и джинсы,оставшись в белье, и открыла дверь в коридор:

– Тяпа! – позвала она. – Давай сюда!

Собака встрепенулась, подняла голову, но с места недвинулась.

– Давай, мы же договорились!

Тяпа встала и посмотрела вопросительно.

– Давай-давай! Прыгай в ванну!

Собака подошла и осторожно понюхала край белой огромнойчаши. Ванна ей нисколечко не понравилась.

– Тяпа, надо мыться, ну!

Та повернула башку и посмотрела на Арину.

Ты точно уверена, что надо? Или, может, как-нибудь… безэтого белого, непонятного, да еще с водой, обойдемся?

– Никак! – развела руками Арина. – Ты воняешь, чешешься, стебя блохи скачут на детей, а ты в приличном доме! Давай. Полезай.

И тут произошло движение, что-то неторопливо взметнулось,как будто слон встал на задние ноги, раздался плеск, и стена воды выплеснуласьАрине на ноги. Тяпа стояла в ванне и смотрела вопросительно.

– Черт побери!!!

Залило пол, и маленький рубчатый коврик с рисунком лилии, иеще тапки какие-то стояли в углу, их залило тоже. Арина заметалась в поискахтряпки, нашла, кинула ее на пол, но тряпка не могла собрать всю воду, которуювыплеснула могучая туша.

– Ну ты даешь, – говорила Арина, ползая по полу и поминутновыжимая тряпку в унитаз, – ты же большая девочка, что ж ты так сигаешь! Надобыло осторожненько, медленно!

Собрав воду «начерно», она расстелила на полу выжатую тряпкуи приступила к основной работе. Она полила из душа Тяпу и намылила ее «мужскимот перхоти». Собака фыркала и мотала башкой.

– Терпи, терпи, – уговаривала ее Арина. – Что теперь делать?Зато вонять не будешь, и блох меньше станет.

Мыть в ванне такую собаку было все равно что мыть мамонта.Пена летела в разные стороны, вода тоже все время лилась не туда, куда нужно,Арина была мокрая с ног до головы. Вода, которая текла с собаки, быласовершенно черной, словно та долго жила на скотном дворе в куче навоза. Воняломокрой шерстью и улицей.

Ужасная работа. Просто конец света. Не иначе придется делатьХохлову ремонт за свой счет!

После третьего намыливания вода потекла почти прозрачная, иАрина решила, что с них обеих хватит.

Она выключила душ, взяла полотенце и стала быстро промокатьсобачью спину, чтобы Тяпа не успела отряхнуться как следует. Если успеет –тогда точно ремонт неизбежен. Но уже не только в ванной, а еще и в коридоре!Следом за полотенцем потянулся лифчик, но в пылу работы Арина этого не заметилаи обнаружила лифчик плавающим в ванне, в хлопьях грязной мыльной пены исобачьей шерсти.

– Черт побери!

Она выудила бюстгальтер, кинула его в раковину и продолжалавытирать собаку, но полотенце намокло и уже ничего не впитывало.

– Постой, – тяжело дыша, попросила Арина Тяпу. – Я сейчасеще одно принесу!

Ей уже было стыдно, что она устроила такой разор и разгромиз такого простого дела, и страшно, что скажет Хохлов.

Она выскочила из ванной, а когда вернулась с полотенцем,довольная и счастливая, Тяпа лежала на своей подстилке, а стены, зеркало,вешалка и, кажется, даже потолок были залиты водой. Все-таки она отряхнулась!

– Ты зачем из ванной ушла?! Кто тебе разрешил?!

Впрочем, спрашивать было бесполезно. Нужно ликвидировать последствия.

Некоторое время Арина судорожно протирала все мокрое, чтобыло в коридоре. Потом метнулась в ванную, где масштаб разрушений оказалсяужасен – шерсть, грязь, оседающие хлопья серой пены и вода, вода, вода!..

И тут позвонили в дверь. Арина даже услышала не сразу,потому что, забравшись в ванну, драила кафельные стены. Потом позвонили ещераз, и она замерла с тряпкой в руках.

У Хохлова были ключи. У Гали наверняка тоже есть ключи, хотьМитя и говорил вчера, что она прийти уж точно не может.

Залитые соседи? Знакомые?

В любом случае она, Арина, не станет открывать.

Собака на подстилке негромко зарычала.

И тогда в двери завозился ключ. Это могло значить толькоодно – пришедший проверял, есть ли кто-нибудь дома, и, убедившись, что нет,решил открыть своим ключом. Арина выскочила из ванной. Под рукой у нее не былоничего, кроме флакона с чистящим средством. Не бог весть что, но, еслидействовать быстро, можно брызнуть в лицо и на какое-то время ослепитьпротивника!

Она была уверена, что тот человек, который убил Кузю и недобил ее, явился сюда, чтобы завершить свое черное дело.

Загремел второй ключ, дверь стала открываться и…

…и он спросил громко:

– Есть тут кто?

– Нэту никаво, – отозвался зычный голос. – Вышла все!

Хохлов прошел внутрь, в жарко натопленное тесноепомещеньице, где были стол, кровать, телевизор в углу и большой полированныйшкаф. На столе громоздилось несколько мониторов, поставленных один на один. Вмониторах шло беззвучное черно-белое кино.

В одном показывали кино про ворота, а в остальных про забор.

– Как – никого нету? А ты кто?

– Нэту никаво, – повторил голос. – Ждать нада!

– А ты сам-то где?!

Тут из-за желтого обшарпанного и захватанногомногочисленными пальцами шкафа, который когда-то был полированным, выглянулакруглая физиономия с раскосыми татарскими глазами и в тюбетейке. Выглянула испряталась.

– Все обедать пошла. Если надо ворот открыть, я открою!

Хохлов заглянул за шкаф:

– Ты Хаким?

– Я Хаким.

– Ты дворник?

– Зачем говоришь, когда сама не знаешь? Я работник!

Хохлов переварил эту ценную информацию.

– Я тебя видел, – сказал Хохлов и присел на вытертый стул,из которого вылезал поролон. – Тебе Валентина Петровна велела собаку удавить.Помнишь, в подвале?