себя. Если бы я не отправилась в город, вдвоем мы бы смогли продержаться дольше…

И парень с девушкой замолчали, опустив головы.

– Он все еще спит? Уже две недели прошло.

– Пускай отдыхает столько, сколько нужно. Не тревожьте его сон, – ответил Шуэр. – Никому не разрешено входить, даже его ученикам.

Аннис стояла перед дверями, за которыми почивал учитель, а путь ей преграждали два человека из охраны поместья. Она бы точно смогла с ними справиться, но что дальше? Велика вероятность, что великий генерал схватит ее за ухо и вытолкнет прочь из своего дома, ожидать пробуждения учителя вместе с мастером Муаном. Муан за две минувшие недели стал у них притчей во языцех: «Хочешь чего-то, что невозможно получить? А не подождать ли тебе с Муаном?»

Аннис хмуро опустила голову и удалилась.

– Погляди на него, все еще стоит здесь! Убожество, тяжело смотреть! – раздавались шепотки слуг.

Сначала они смотрели на него с трепетом: великий бессмертный заклинатель с прекрасным благородным станом и роскошными одеждами стоит перед воротами поместья. Они боялись даже косо взглянуть на него.

Но день шел за днем.

Неделю назад Шуэр в последний раз вышел за ворота с целью образумить его. Великого генерала действительно раздражало, что перед воротами его дома застыл изваянием этот упрямый наглец.

– Прошу вас уйти, – в который раз произнес Шуэр. – Шен не хочет вас видеть.

Но этот упрямец не сдвинулся с места!

– Я подожду, пока он сам скажет мне это, – с трудом разлепив губы, произнес Муан.

– Он не желает встречаться с вами! Что непонятного?! Вы мешаете движению по улице! Вы портите мою репутацию! Шен не хочет встречаться с вами, ясно? Уходите!

Муан продолжал стоять как вкопанный.

– Дайте мне увидеться с ним.

– Да как вы смеете? После всего, что сделали, вы еще настаиваете на встрече? Благодарите мое великодушие, что не брошены в темницу!

– Дайте мне увидеться с ним.

– Что за упрямец!

Шуэр развернулся и ушел в дом, распорядившись запереть ворота.

– Делайте что угодно, но прогоните этого человека с моего порога! – приказал он слугам.

И слуги последовали приказу. Сначала несмело, боясь, что человек с мечом на поясе выйдет из себя. Но он не двигался и не сходил с места, что бы они ни делали. Как бы его ни оскорбляли, ни насмехались над ним, он продолжал стоять, молча взирая на закрытые двери. Его обкладывали оскорблениями проезжающие мимо торговцы, которым приходилось тесниться с краю улицы, но и те не смогли сдвинуть его с места. На него ведрами лили воду и однажды помои, но и на это он никак не реагировал. Трижды начинался дождь, однажды он лил дольше суток, но и тогда Муан не сдвинулся и не ушел. В конце концов слуги стали побаиваться подходить к нему близко, потому что человеку не под силу было бы столько продержаться. Все, что им оставалось, – это продолжать шепотки издалека:

– Вот идиот! Ему сказали уходить, а он все равно стоит столбом!

– Слышал, он напал на гостя нашего хозяина и чуть не убил! Что ему нужно? Зачем продолжает настаивать на встрече? Хочет добить?

– Скорее бы уже кто-то что-то сделал! На это становится страшно смотреть!

Некогда великолепные волосы Муана свисали вниз грязными спутанными сосульками. Одежда была влажной от частого дождя. Губы потрескались, а глаза покраснели, под ними залегли глубокие тени. Две недели он не двигаясь стоял на этом месте, и подобное испытание было тяжело даже для него. Он не входил в медитацию, что было бы гораздо легче. Нет, он стоял и смотрел на дверь, каждое мгновение ожидая, что она наконец откроется тем самым человеком.

– Скудоумец, слышишь! Тот, кого ты ждешь, не выйдет! Пойди прочь!

– Вот же напасть!

– Почему ты все еще дышишь? Умри уже и дай нам вздохнуть спокойно!

– Тебя не хотят видеть! Прояви благоразумие! Оставь в покое того человека, он и так настрадался из-за тебя!

– Убирайся прочь!

– Убирайся прочь!

– Убирайся прочь!

Шен сладко потянулся и открыл глаза. Дневной свет мягко просачивался сквозь бумажные створки. Почувствовав под боком что-то мягкое, он перевел взгляд и увидел Волчару. Радостно воскликнув, он стиснул пушистика в объятиях и зарылся носом в ее мягкую шерстку.

– Волчара, прости! Прости меня, – выдохнул он, чувствуя, как облегчение разливается по его телу. Как же… как же он все-таки по ней скучал!

Он такой дурак: он так сильно злился и делал себе только больнее этой злостью, не осознавая, что под слоем обиды томится сильное желание вновь увидеть ее.

– Хсяин, – забив хвостом, прошипел дух. – Моё-ё.

Волчара вывернула голову и принялась вылизывать его лицо. Шен прятался в ее шерсть, и в итоге она вылизала и его ухо, и волосы. В конце концов ее язык запутался в длинных волосах, и Волчара принялась трясти головой из стороны в сторону, пытаясь освободиться. Шену пришлось все же отпустить ее и отсесть чуть подальше, потянув на себя многострадальную прядку. Волчара выплюнула обслюнявленные волосы и фыркнула.

Вновь откинувшись на подушки, Шен посмотрел в потолок и осознал, что чувствует себя неплохо – впервые за долгое время. Энергии внутри него пришли в некое равновесие и успокоились. Неужели нужно было упасть на самое дно, чтобы наконец переродиться? Звучало ли это несколько самонадеянно? Но это утро принесло ему именно такие мысли.

Волчара подсунула нос под его левую руку, чуть подкинула ее вверх, чтобы ладонь приземлилась прямо на ее макушку, и замерла в таком положении, отчетливо кое на что намекая. Шен почесал ее за ушком.

«Ах, что же стало с тем темным артефактом? Будет опасно, если кто-то случайный его поднимет».

Шен переместил руку на холку Волчары.

Хорошо, что у него было достаточно времени, чтобы решить, что рассказать. Теперь он не был уверен, что стоит раскрывать всю правду. Сказать, что Лефи попыталась убить его с помощью темного артефакта? Но у него нет веских доказательств, это будет его слово против ее. Даже если его обвинение зародит сомнения, никто не будет раздувать эту историю, все постараются замять. Кто пострадает в таком случае? Кому будет хуже всего? Что станет с Риту, если она узнает, что ее мать способна на подобное? Нет, ему определенно не стоит столь опрометчиво разбрасываться словами. В конце концов, это не приведет ни к чему, кроме боли.

Шен решил рассказать полуправду. Что кто-то подкинул им проклятый предмет по типу того кинжала, он завладел сознанием Муана, и дальше все случилось так, как случилось. В конце концов, вскоре ему предстояло и так много чего разрушить…

Дверь в комнату отворилась.

– Ты проснулся! – с облегчением воскликнул Шуэр. – Ты проспал больше двух недель. Как ты себя чувствуешь?

Старший брат быстро прошел по комнате и присел на край кровати. Шен поднялся, опершись на подушку, и посмотрел на него. Волчара тут же воспользовалась возможностью и положила голову на его колени.

– Чувствую себя отдохнувшим, – улыбнулся Шен.

Шуэр окинул его внимательным взглядом.

– Синяки на твоей шее стали выглядеть еще хуже, – недовольно поджав губы, произнес он. – Надеюсь, хотя бы запястье затянулось.

Похоже, его организм бросил все резервы на восстановление внутренних повреждений, что для Шена было куда предпочтительнее.

– Это все мелкие детали, – произнес он. – Главное – мое самочувствие в целом.

– Что же тогда произошло?

– Похоже, Муан случайно дотронулся до очередного проклятого предмета и попал под его влияние.

– И все?

– И все. Кстати, где он? – уточнил Шен, хотя прекрасно ощущал присутствие Муана. К нему словно протянулась серебряная нить. Словно небольшая часть его сознания теперь была отдана Муану, и, потянувшись к этой части, он тут же мог определить местонахождение прославленного мечника.

– Его здесь нет, – скрывая зарождающееся негодование, ответил Шуэр.

«Нет? Но я отчетливо ощущаю, что он неподалеку».

Шен осмотрелся по сторонам в поисках своей верхней одежды. Поняв направление его мысли, Шуэр произнес:

– Твоя одежда несколько прохудилась. Я взял на себя смелость приготовить тебе временный комплект. Он должен быть тебе впору, – Шуэр указал на лежащий на тумбе сверток.

– Спасибо.

Неожиданно для Шена Шуэр потянулся ближе к нему и обнял.

– Ты чуть не умер тогда. Пожалуйста, больше не пугай меня так.

– Не переживай, – улыбнулся Шен. – Несмотря ни на что, я очень живучий.

«Как бы не сглазить», – мысленно добавил он.

Шуэр отпустил его и напоследок потрепал по голове.

– Хорошо. Одевайся. Я распоряжусь, чтобы приготовили завтрак.

Верхняя одежда, приготовленная Шуэром, оказалась насыщенного синего оттенка, чуть тяготеющего к зеленому, расшитая синей нитью изящными витиеватыми узорами. Шен привел себя в надлежащий вид и поправил волосы. Волчара