Короткий взгляд по сторонам. Домработница в кухне – Андрейслышал, как негромко и сдержанно позвякивала там посуда.

Телефон. Где он?

“Панасоник” оказался на самом видном месте в гостиной.Зеленая лампочка мигала, автоответчик работал. Двигаясь очень быстро ибесшумно, он вынул крохотную кассетку и заменил ее другой. Крышка хрустнула,закрываясь, и ему показалось, что грянул гром.

Когда Лидия Петровна Мерцалова вышла из кабинета, майорЛарионов у внутренней двери из темного дуба уже натягивал короткую кожануюкуртку.

– До свидания, – сказал он вежливо, не давая ей произнестини слова. – Вас вызовут повесткой.

Она явно была растеряна. Может, дожать ее, пока она в таком…не боевом состоянии? Но Андрею не хотелось с ней возиться.

– Возможно, что я не слишком любезна, – проговорилаМерцалова издалека. – Но я только что потеряла сына, и у меня… много срочнойработы.

Вот так. Сына убили, и работы много.

– Вы мне откроете? – спросил Андрей сквозь зубы. Ему былоостро жаль Сергея Мерцалова. – Мне не хочется ломиться. Охрану перепугаю…

Она подошла и открыла ему дверь. Он коротко кивнул и побежалвниз по лестнице. Стоять на площадке и ждать лифта рядом с дверью в ее квартируон не мог.

В машине он сразу закурил и для того, чтобы успокоиться,погладил машину по ворсистой дверной обивке.

– Хорошая девочка, – сказал он ей. – Молодец.

В конце концов самое главное он сделал, кассету добыл.Интересно, они уже успели ее затереть или нет? Вчера Мерцаловы весь деньпробыли у Ирины, так что вполне могли и забыть. Вдруг ему повезло и записи наней остались целы? Бывает же так, что иногда просто везет…

Андрей выбросил недокуренную сигарету в окно и включилзажигание.

Путь ему предстоял неблизкий. Хорошо, что второй его адресатживет в направлении загородной дороги, по которой он поедет в Ильинское.

Что же было такого в отношениях Сергея Мерцалова и егоматери, что она даже не может заставить себя сделать вид, что ей не безразличнорасследование его смерти? Принципиально не верит, что такое расследованиевозможно? Или кого-то покрывает? Боится, что уголовка раскопает нечто, чтоподставит под удар кого-нибудь из близких? Кого же? Сына? Мужа?

Какое изумленное лицо у нее было, когда он поднялся и вышел!Ничего подобного от грубого и недалекого мента она явно не ожидала, да еще всобственных покоях. Хорошо, что не на глазах у прислуги…

Черт возьми, как сцена из романа об английских аристократах!В университете Андрей перечел просто уйму романов об английских аристократах, иэти ребята почему-то были ему несимпатичны.

Странная семья у Сергея. Может, именно поэтому он и ушел изэтой шикарной и громадной квартиры в общежитие, а вовсе не потому, что младшийбрат довел их с молодой женой до белого каления?

А какой была собственная семья Сергея? Что за непонятныеотношения связывали его с Элеонорой? Знала ли о ней Ирина? Скорее всего знала,не могла не знать… Вот, например, он, Андрей Ларионов, моментально понял, чтожена стала ему изменять. Расстались они, конечно, не только по этой причине, ноэто было последней каплей. Такого унижения он вынести не мог. Еще не хватало,возвращаясь с ночной работы, выискивать по собственной квартире следы чужогомужского присутствия!

А если Ирина знала, то почему мирилась? Из-за денег? Деньги,конечно, вещь великая и всесильная, но не до такой же степени.

Или до такой?

До дома Петра Мерцалова он добрался очень быстро. В этомнаправлении почему-то совсем не было пробок. Наверное, все сегодня рванули вдругую сторону. В физике это называется… а, да. Флуктуация. Андрей любилсложные, полнозвучные слова. Особенно такие, которые, обозначал и совершенноневедомые для него понятия.

Экзистенциализм, к примеру.

– Поговорили с Лидией Петровной? – с порога спросил ПетрМерцалов. Очевидно, это у них была такая семейная манера – не здороваться. Иправильно, чего здороваться с ментом? Мозоли набьешь.

– Поговорили, – сказал Андрей. – Разрешите, я войду, ПетрЛеонидович?

– Так и быть, – сказал Мерцалов-младший, – входите. Я не таккрут, как моя родительница. Я вас выставлять не буду. В конце концов, вы ко мнеиздалека припилили.

– Какое благородство, – пробормотал Андрей, снимая куртку.

Эта квартира была не так велика и великолепна, как та, ителефон он увидел сразу. Тот же самый “Панасоник”. Наверное, они у всех вМоскве одинаковые.

Здесь все будет проще, решил Андрей. Справлюсь.

– У меня к вам всего несколько вопросов. – Он запихал себя вузкое пространство между гобеленовым диваном и шикарным светлым столом. –Вопрос первый. Какую роль в жизни вашего брата играла Элеонора Коврова?

Андрей смотрел очень внимательно и поэтому успел засечь тусекунду, когда у Петра изменилось лицо. Глаза как будто остекленели, и губыискривились. Только на одну секунду.

– А что на улице? – спросил Петр Мерцалов. – Дождь?

– Дождь, – ответил Андрей. – И ветер.

– Как в ноябре. – Петр задумчиво щелкал зажигалкой. Язычокпламени дрожал и переливался у него в зрачках. – Вот сентябрь так сентябрь…

– Впереди бабье лето, – сказал Андрей светским тоном. Времяу него есть. Он может пока что его тянуть. Хорошо, что мамаша выставила его такбыстро. – Еще потеплеет. Не огорчайтесь, Петр Леонидович.

Андрей хотел добавить, что, кажется, это единственное, чтоего в данный момент огорчает, но не стал.

– Да, – сказал Петр. – Так о чем вы спрашивали? Готово. Онпридумал, что сказать, и сейчас скажет.

– Я спрашивал об отношениях вашего брата и ЭлеонорыКовровой, – напомнил Андрей. Ему стало смешно.

– Она была Сережкиной любовницей, только и всего, – сказалПетр и пожал плечами презрительно. Весь его вид говорил о том, что ЭлеонораКоврова не стоит ни секунды внимания.

– Правда, что у них ребенок?

– Так говорят, – Петр вновь пожал плечами. – Я не знаю. Я,видите ли, с ней не встречаюсь и дома у нее не бываю.

– Где вы с ней познакомились?

Петр неожиданно пришел в смятение. У него было слишком маловремени, чтобы придумать, как именно он должен соврать. Заранее он, очевидно,не приготовился.

Насмотрелся фильмов, где все менты – идиоты, и был уверен,что это на самом деле так. Нахальный самоуверенный мальчишка.

– Видите ли, – сказал Андрей, неторопливо вытаскиваясигареты, – я буду проверять все, что вы мне скажете. Это очень просто. Гораздопроще, чем вы можете себе представить. Если я поймаю вас на вранье, я совсемперестану вам верить, а это… нехорошо. Даже если у вас дядя – президент Ельцин.