Когда он перестал ему доверять? И почему?!

Прошлой весной у них начались кое-какие проблемы, так чтоБорису пришлось даже на время уехать. Из страны не хотели выпускать, сволочи, аоставаться было никак нельзя. Вот тогда и возникла эта идея с больницей икаким-нибудь сложным заболеванием. Лучше всего сердечным.

Сердечные болезни чем удобны, рассуждал тогда Юрий Петрович,вроде болит – и ничего не видно. И не болит – все равно ничего не видно.

С врачом вышел прокол. Они долго его подыскивали,подходящего врача. Такого, чтобы был – знаменитость. Такого, чтобы слово на весзолота. Чтобы в его диагнозе никто не посмел усомниться.

Мерцалов Сергей Леонидович подходил больше всех. Молод,успешен, жаден до денег. Знаменит. Бесстрашен. Иногда позволяет себе всякиештучки – например, оперирует платных пациентов как бесплатных, и денежки к себев карман кладет, и никакие налоги с них не платит. Не часто, да. Но все жепозволяет себе.

Когда он отказался, да еще разорался в своем кабинете, даеще чуть не спустил с лестницы Женьку, Юрий Петрович понял, что всейинформации, собранной о Мерцалове, оказалось недостаточно, чтобы предсказатьтакую реакцию. Конечно, вряд ли врач пошел бы на Петровку, но просчет дорогогостоил Юрию Петровичу Василькову.

Может, тогда Борис принял решение разом убить двух зайцев –избавиться от врача, хотя он был и не слишком опасен, и вывести из делаВасилькова?

Господи, что же делать?

С тяжелой головой и отвратительной болью с левой стороныгруди он приехал домой и очень удивился, поняв, что в квартире никого нет.

– Девочки! – позвал он. – Где вы?

Никто не отозвался, и Юрий Петрович, все еще удивляясь инисколько не тревожась, пошел в глубину апартаментов, открывая на ходу вседвери.

– Вас дома нет, что ли? – спросил он, и вопрос заглох где-тов недрах квартиры. – Или вы прячетесь?

На столе в кухне лежала записка.

– Ага, – сказал сам себе Юрий Петрович с облегчением. – Нуслава богу. Догадались предупредить.

Он взял записку и прочел то, что там было нацарапано рукойжены:

“Милый, прости! Мы с Дашей решили уехать. Не ищи нас – мырасстаемся навсегда. Позже сообщим тебе о месте нашего пребывания”.

Именно так там было написано. Именно такими словами.

“О месте нашего пребывания”.

Уютный кухонный свет медленно погас. Записка из белойпревратилась в черную. Он вяло удивился, как смог разобрать что-то на такойчерной бумаге.

Толстая иголка, засевшая в сердце, вдруг стала накаляться иразбухать, и через секунду она была уже размером с чугунный лом, которым отецмаленького Юры сбивал лед с высокого крылечка их дома.

Этот лом бил его прямо в открытую грудную клетку. От сердцаотваливались огромные куски и летели в разные стороны, как лед с высокогокрылечка.

И скоро от сердца совсем ничего не осталось.

Полночи Андрей проспал, а оставшиеся полночи, пообыкновению, продумал и прокурил.

– Да что же это, черт возьми, такое? – с тихим бешенствомспросил он себя, рассматривая в зеркале желтую непроспавшуюся рожу. – Старстал, уходи с работы. Нечего всякие фортеля выкидывать.

В это утро он отчаянно не любил себя.

У него было очень много работы, а он не занимался ничем,кроме дела Сергея Мерцалова, и никак не мог с него съехать. Он даже справок неписал. Бакунин пока терпел, но майор Ларионов отлично знал, что полковничьемутерпению вот-вот придет конец.

Да еще с Клавдией какая-то, прямо скажем, засада.

С ней бы поговорить повнимательнее, порасспросить о жизни, отом, чем она в последнее время занималась, не приставал ли к ней кто, необращалась ли в милицию, не проходила ли мимо чего-нибудь эдакого…

Но ему же некогда.

Ему всегда некогда. Ему некогда с тех самых пор, как лет ввосемь мама отдала его на карате. Тогда карате было в моде, и родители решили,что этот спорт ничуть не хуже любого другого, а мальчик научится драться исможет за себя постоять.

Потом ему было очень некогда в школе, потом в университете.Теперь ему некогда на работе.

Особенно когда это не просто работа.

За полночи он так и не сообразил, куда именно приткнутьЭлеонору Коврову. Он долго пытался приткнуть ее к Сергею и Ирине Мерцаловымхоть с какой-нибудь стороны и не мог. В конце концов он оставил ее в покое,решив, что разберется с этим позже.

Может быть, пока он возился в дерьме, мир изменилсянастолько, что майор Ларионов вместе со всеми своими знаниями психологии ичеловеческой природы может удалиться в пустыню и потратить остаток жизни наобретение какой-то другой истины?

Может быть, конечно, но Андрею это казалось маловероятным. Ивсе же, все же пока примем ситуацию такой, какая она есть.

Элеонора Коврова – посмотреть бы на нее, что ли, – нестолько тайная, сколько явная возлюбленная Сергея Мерцалова и мать его третьегосына. А может, и не третьего. Может, у него их десяток?

Таким образом мы получаем классический любовный треугольник.Доведенная до отчаяния жена нанимает киллера, и он расправляется с изменщиком.Потом у нее, конечно, начинается истерика и депрессия, но дело уже сделано.

В треугольник никак не укладывается слежка. Кому и зачемпонадобилось следить за Сергеем? Жена знала его привычки, как свои собственные,и в любой момент могла сообщить исполнителю все, что его интересует. Крометого, если бы соглядатаев нанимала она, вряд ли она стала бы просить Жанку,чтобы та позвонила своему мужу из уголовного розыска.

Следующий любовный треугольник. Доведенная до отчаяниялюбовница нанимает киллера, и он расправляется с незадачливым любовником. Здесьмотивы не так очевидны. Возможно, жена опасалась, что он уйдет вместе со всемисвоими деньгами. А любовница? Ревновала? Злилась? Преступление в состоянииаффекта?

Зато слежка здесь более уместна. О его привычках любовницаскорее всего знала очень мало. Как правило, муж и любовник – это два совершенноразных человека, благополучно сосуществующих в одном мужике.

Версия третья. Сергея Мерцалова убили какие-то неизвестныебандиты, предложившие ему деньги за фиктивный диагноз и госпитализацию. Самыйбольшой вопрос – зачем? Мерцалов отказался, и плевать на него. Найдутследующего, более сговорчивого. Вряд ли они с ходу посвятили его в своистрашные бандитские тайны. Испугались, что он на них стукнет? Это чушь.Доказать он бы все равно ничего не смог. Ну, приходил человек по имени ЕвгенийВасильевич Бойко. Просил Сергея Леонидовича проконсультировать его больнуюмамочку. Сергей Леонидович может утверждать все, что угодно, он простонеправильно меня понял. Только и всего.