– Ты только вышла замуж, а выражаешься точно многодетная матрона, – фыркнула Ракель.

– Не забывай, из-за чьей выходки мы вынуждены были его пригласить, – я попыталась надавить на долг, проигнорировав оскорбление, – он придет только ради тебя.

– Только ради меня обычно приходят убийцы. Спорим, он любитель пожрать на халяву? Такие вечно напрашиваются на ужины.

Я выдохнула, напоминая, что у меня фамильная выдержка ВанКовенберхов и никакой девчонке не вывести меня из себя!

– Уверена, ему есть чем поужинать дома. Ни один любитель халявы не станет ради приглашения мерзнуть на улице. А вот ради понравившейся женщины…

– Не лей мне в уши сахарный сироп, – Ракель гневно тряхнула головой, – тошнит от одной только мысли об этом щеголе. Навидалась таких… Как только узнает, что у меня за душой ни титула, ни денег – исчезнет, как вчерашний день.

– Ну, пожалуй, о том, что у тебя нет титула – он и так знает, а приданое, – оценивающе осмотрела Ракель, одетую в мужские штаны и мужскую же рубашку, – это всего лишь деньги, которых, как ты помнишь, у моего мужа более чем достаточно.

– Даже не думай, – сузила глаза Ракель. Уперла кулаки в бока, приняв воинственный вид, – деньги твои мне не нужны, Хассель расплатится. Так что выкинь эти глупости из своей хорошенькой головы и перестань делать из меня дарьету. Ты – мое задание. Не воображай ничего больше.

Вот же… упрямица. Я выдохнула сквозь стиснутые зубы. Как хорошо, что успела обсудить этот вопрос с Леоном, удрав от примерок ради разговора с мужем. Желают некоторые ослицы или нет, но мой муж отдал приказ поверенному подыскать домик где-нибудь в пригороде – вряд ли привыкшая к свободе Ракель захочет жить в шумном городе. А не захочет – продаст и вернется во Фраканию. Кроме недвижимости у нее будет крупная сумма на счету в Имперском банке.

Ракель столь многое сделала для меня… Не хочу, чтобы дядя расплачивался по моим счетам. Когда обсуждала этот вопрос с Леоном, пыталась настаивать на оплате из моего приданного, но муж не позволил.

Я разозлилась, но меня прижали к себя и тихонько попросили:

– Позволь, я этим займусь. Не представляю, что со мной стало, если бы ты пострадала. Я в еще большем долгу перед ней.

Сошлись на том, что за дом платит он, а вот деньги на счет я переведу из своего приданного.

– Значит, задание, – я сложила руки на груди, демонстрируя, что не сдамся, – не подумала, насколько подозрительным кажется желание Ирлана пробраться к нам в дом? Неужели он задумал меня отравить? Или вступил в сговор с магами?

На лице Ракель читался откровенный скепсис.

– И ты позволишь чужому человеку быть рядом со мной?

– Если так его боишься, зачем приглашала? – вздернула брови Ракель, скопировав мою позу.

– Если бы кто-то не поставил нас в неловкое положение…

Я махнула рукой, не став продолжать. Бесполезно объяснять незнакомому с высшим обществом человеку тонкости ситуации. Одна просьба о пирожном уже давала мужчине надежду на ответный интерес, ведь девушка вполне могла бы попросить слугу принести десерт, но она выбрала его. И мое приглашение на ужин – лишь надежда деликатно объяснить ситуацию. Но если Ракель уперлась… буду объяснять без нее.

И намек на щедрое вознаграждение ее не обрадовал, а только разозлил. Придется ломать голову над тем, под каким соусом подать собственную благодарность, чтобы не отказалась. Ужасная женщина.

– Поверь, ты просто не была в неловких ситуациях. Вот когда прячешься за ширмой, а в это время… Хм, ты ведь уже замужем и знаешь, чем занимаются в спальне мужчина и женщина?

Я покраснела. Знать-то знала, но смущение никуда не делось.

– И ты не извинилась, покинув комнату? – спросила потрясенно.

– Чтобы меня упекли в тюрьму? – Ракель посмотрела на меня, как на полную дуру. – Я дождалась, когда эти двое увлекутся, сделала то, за чем пришла, и тихонько удалилась.

Мне было лестно, что со мной делились своим боевым прошлым, но ужин от этих рассказов ближе не становился.

– Хорошо, скажем, ты приболела, но тогда у дэршана появится повод навестить тебя еще раз. Уверена, из него выйдет отличная сиделка.

Я перегибала палку, но Ракель, точно колючка в туфле, была невозможна в своем упрямстве.

– Просто передай, что не хочу его видеть.

А еще прямолинейна и не воспитана. И что с ней делать?!

Я мысленно махнула рукой и опрометчиво предложила:

– Скажи ему сама.

Получила в ответ пожатие плечами. Это да или нет?

– Попрошу горничную подобрать тебе платье, – осторожно предложила. Если мне в ответ не предложат сдохнуть, значит все-таки «да».

Но Ракель уже и думать забыла об ужине и платье. Достала кинжал, покрутила в ладони, заставив лезвие плясать в ловких пальцах.

– Как думаешь, долго еще твой муж будет хороводы вокруг дворца водить? Обхаживает, точно император не мужик, а девица на выданье.

Меня мучил тот же вопрос, хотя я была уверена, что с императором иначе нельзя. Исключительно тонко, как с девицей, ведь обидевшееся величество еще никогда никому добра не делало. Нам же нужно столько всего от Тадеуса: снять с меня обвинение, получить разрешение на брак, восстановить доброе имя Леона и вернуть его на службу. Это мне он может рассказывать, как хочет в отпуск, на море, но я уверена, что через неделю он на это море смотреть не сможет.

– Я верю Леону. Если ему надо больше времени, так оно и есть.

Но это не значит, что я собираюсь сидеть на месте и ждать, когда за меня все сделают.

Чем больше я думала о своем плане, тем больше он мне нравился. Во дворце не только на одном величестве свет клином сошелся. Есть еще вдовствующая императрица с сестрой, есть ее величество Лиястрея. Против объединившихся женщин ни один мужчина не выстоит, даром что император.

Некоторое время я боролась с искушением поделиться идеей с Ракель, но осторожность победила. Ракель вполне могла рассказать дяде, тот Леону, и плакала моя затея… Рисковать мне не позволят. Нарисковалась уже.

Глядя на склонившегося в поклоне молодого человека, я боролась с желанием подняться на второй этаж, в гостевую спальню, схватить одно упрямое создание за волосы и стащить вниз.

– Дарьета ВанДаренберг, благодарю за приглашение, бесконечно рад вас видеть, – Ирлан выпрямился, поискал глазами Ракель, не нашел и вручил букет алых – цвет страсти – роз мне. Леон удивленно вздернул бровь, тоже поискал взглядом Ракель, понятливо хмыкнул и увел гостя в кабинет на стаканчик успокоительного перед ужином.

– Держи, – я всучила цветы дяде, который как раз вышел из гостиной.

– Точно мне? – уточнил опешивший Хассель, крутя в руках букет.

– Не сомневайся, – заверила я и поспешила в столовую проверить накрытый стол.