– Самодержавие это по-своему тоже неплохо. Если самодержецправильный. Делай, что считаешь справедливым, и никто тебе слово поперек нескажет. Я на Руси такое общество хочу построить – ого-го. Коммунизм, конечно,не получится, материально-техническая база слабая. А вот социализм можнопопробовать. Кто не работает, тот не ест. Крепостных крестьян освободить – этопервое. Мироедов всяких к ногтю. Построили же отдельные народы Африки социализмпрямо из феодализма, как только освободились от колонизаторов. Чем мы хуже? –Здесь Юрка сбился, наморщил лоб и с тревогой посмотрел на Ластика. – Слушай, тызнаешь, как оно там вышло, с царем Дмитрием? Вы отечественную историю,семнадцатый век, еще не проходили?

– Нет, это в седьмом классе, – развел руками Ластик.

– Я тоже не дошел, – вздохнул самодержец. – Только «Рассказыпо истории». Там мало, да и не помню я ни черта – я больше природоведениемувлекался. Про Бориса Годунова знал только, что ему юродивый в опере поет:«Мальчишки отняли копеечку, вели-ка их зарезать, как зарезал ты маленькогоцаревича». Значит, ты не в курсе?

– Нет, я больше 19 веком интересовался. Но Юрка не сильнорасстроился:

– Наплевать. Я историю по-своему переделаю. «Мы не можемждать милостей от природы, взять их – вот наша задача». Мичурин. У нас в классенаписано было. Не вешай нос, Эраська, мы с тобой им тут покажем. Всёсредневековье вверх дном перевернем, сделаем СССР, в смысле Русь, самымпередовым государством планеты. Это тебя говорю я, командир тимуровскогоотряда, а также царь и великий князь, понял? Мы втроем таких делов наворотим!

– Почему втроем? – не понял Ластик.

– С Маринкой Мнишек, дочкой сандомирского воеводы. Это мояневеста, – чуть покраснел царевич и быстро, словно оправдываясь, продолжил. –Классная девчонка, честное пионерское. Я как первый раз ее увидел, сразувтрескался, по уши. Она… она такая! Ты не обижайся, но ты еще маленький, тебепро это рано. Я за нее с князем Корецким на поединке дрался. Сшиб его с коня ируку проколол, а он мне щеку саблей оцарапал, вот. – Юрка показал маленькийбелый шрам возле уха. – Ты не представляешь, какие тут девки дуры. Ужас! АМаринка нормальная. С ней можно про что хочешь разговаривать. Я, конечно, продвадцатый век ей голову морочить не стал, но кое-какими идеями поделился. И онасказала, что тоже хочет социализм строить – ну, по-здешнему это называется«царство Божье на земле». Две головы хорошо, а три вообще здорово! Как же ярад, что тебя встретил! Будешь мне первым помощником и советчиком. – Он крепкообнял современника. – Только – не обижайся – придется тебя князем пожаловать, ато шушера придворная уважать не будет.

Только сейчас Ластик вспомнил о своем двусмысленномположении – не то падший ангел, не то воскресший покойник, не то проходимец.

– Да как же ты это сделаешь? А Шуйский?

Юрка засмеялся.

– Эраська, ну ты даешь. Я ведь тебе объяснял просамодержавие. Что захочу, то и сделаю. А Шуйского твоего – бровью одной поведу,и конец ему.

– Медведю кинешь? – прошептал Ластик, вспомнив клетку сжелтозубым хищником. – Не надо, пускай живет.

– Какому медведю? – Юрка выкатил глаза. – А, которого я влесу поймал? Матерый, да? Сеть накинул, веревкой обмотал, – похвастался он. –Один, учти, никто почти не помогал… Зачем я буду живого человека медведюкидать? Отправлю Шуйского этого в ссылку, чтоб не сплетничал, пускай там напечи сидит.

– Только сначала пусть одну мою вещь отдаст. Он у меня книгуспер, – пожаловался Ластик. – Это не просто книга. Я тебе после покажу, а то неповеришь.

– Отдаст, как миленький, – пообещал царевич. – Не бери вголову, Эраська. Я всё устрою. Ты знаешь кто будешь? Ты будешь поповский сын,которого вместо меня в Угличе зарезали. За то, что ты ради царского сына жизнилишился, Господь явил чудо – возвернул тебя на землю мне в усладу и обережение.Тут публика знаешь какая? Что Земля вокруг Солнца вертится – ни за что неповерят, а на всякую ерунду жутко доверчивы. Им чем чудесней, тем лучше. Нуладно, пойдем наружу. Хватит москвичам нервы трепать, а то еще помреткто-нибудь от страху. Вечером сядешь ко мне в карету, наболтаемся от души. Асейчас айда ваньку валять. Объявлю, что признал в тебе своегоспасителя-поповича. Помолимся, всплакнем, как положено. А потом явлю своюгосудареву милость – пощажу бояр московских твоего об них заступства ради. Ох,Эраська, как же здорово, что мы теперь вместе!

«Житие», датированное 7114 (1606) годом, как почти всеписьменные свидетельства той смутной эпохи, впоследствии было уничтожено. Изрукописи, принадлежащей перу неизвестного автора, чудом уцелел всего одинстолбец (свиток), который мы и приводим здесь в переводе на современный русскийязык. (Прим. ред.)

«…А в Светлый Четверг князюшка пробудился ото сна ещепозднее обыкновенного. Солнце в небе стояло уже высоко, но в тереме все ступалина цыпочках и говорили шепотом, дабы не потревожить сон его милости. Наканунеблагородный Ерастий до глубокой ночи был Наверху, у государя, а как возвернулсяв свои хоромы, изволил еще часок-другой заморскую птицу папагай словеснойпремудрости обучать, да и умаялся.

Лишь в полдень донесся из опочивальни звон серебряного колокольца– это свет-князюшка открыл свои ясные оченьки и пожелал воды для утреннегоомовения да мелу толченого. Сказывают, будто есть у Ерастия в устах некийволшебный зуб белорудный, и ежели тот зуб каждоутренне с особой молитвой неначищать, то вся чудесная сила из него уйдет.

Про князя-батюшку всей Москве ведомо – как он, будучи малымдитятей, жизнь за государя царевича отдал и был годуновскими душегубами досмерти умерщвлен, и за тот подвиг великий взят на Небо, в Божьи ангелы. Когдаже законный государь объявился и пошел отцовский престол добывать, поддержалГосподь Дмитрия Иоанновича в его справедливом деле и для того явил чудо великое– вернул душу государева спасителя в то самое тело, откуда она была злодейскиисторгнута.